Сергей Романович рассказал о жизни в эмиграции, долгах и помощи Янковского. Сергей Романович получил известность в 2014 году после выхода сериала «Чернобыль. Зона отчуждения». Затем в его фильмографии появились «Ольга» и драма «Экипаж», которая высоко была оценена зрителями и кинокритиками. Однако, находясь на пике популярности, Романович решил уйти из профессии и уехать из России. Сергей путешествовал по миру, строил бизнес, но так и не смог найти себя в новом деле. Осознав, что актерство — его призвание, Романович вернулся в Россию и на съемочную площадку. Сначала ему доставались эпизодичные роли, но, доказав серьезность намерений, он получил роль главного героя в сериале ТНТ «Хутор», а еще актер принял участие в психологическом реалити-шоу телеканала «Мастер игры», где в очередной раз проявил характер и продемонстрировал жизненные принципы. В эксклюзивной беседе с сайтом «Страсти» Сергей вспомнил о трудностях в эмиграции, отказе от проб в сериал «Слово пацана», хейте его поклонников и помощи Ивана Янковского. А также рассказал, как религия помогла пережить личностный кризис и повлияла на карьеру и брак. Сергей, шоу «Мастер игры» от ТНТ стало для Вас первым реалити. Почему решились на участие и что Вам далось сложнее всего: тоска по дому или конфликты в коллективе? Так как я заядлый любитель всего нового, то отказаться от участия в таком проекте просто не мог — потом смотрел бы премьеру и кусал себе локти. Да и когда бы еще появилась возможность пожить в замке в такой неоднозначной компании? В конфликты я не особо вовлекался, да и по дому тосковать не привык, так как всегда жил в разъездах. Сложнее всего было разгадать людей и понять их истинные мотивы. Каждый раз, когда с кем-то общался, в голове была мысль: «А ты, случайно, не темный?». И этот вопрос мешал простому человеческому общению. Кто из участников шоу Вас неприятно удивил, а с кем удалось подружиться? Больше всего на проекте я общался с Денисом Власенко, Славой Чепурченко, Леоном Кемстач, Кириллом Кошариным и Марго. С остальными, в основном, общение строилось вокруг игровых моментов. Какого-то жесткого негатива у меня никто не вызвал, я вообще неконфликтный человек, если мои границы никак не нарушаются. Было пару моментов, когда некоторые из парней вступали в открытые конфронтации с девочками с переходом на личности. Это, я считаю, неправильно. В моей картине мира мужчина не должен оскорблять женщину. В борьбе за главный приз участники блефовали и плели интриги. Насколько Вы психологически устойчивы к такому прессингу? Приходилось ли восстанавливать ментальное здоровье после съемок? Я очень стрессоустойчив, так как моя жизнь часто была наполнена непростыми вызовами, решениями и кардинальными переменами. Поэтому для меня это было весело и интересно, как в детском лагере, только с настоящим накалом страстей.Было время, когда Вы исчезали из медийного пространства. Расскажите, как Вы сегодня живете и чем занимаетесь? Считаете верным решение уйти из кино на пике славы? У меня семья: я женат, дочке в марте исполнилось 5 лет. Сейчас активно возвращаюсь в профессию, снимаюсь в новых проектах, продолжаю развивать социальные сети, иногда выступаю на разных бизнес-конференциях на тему продвижения и веду личную работу с людьми, которые пытаются развить свой блог. Также с партнером запустили трекер привычек. Пару месяцев назад опубликовал книгу «Таблетка от тревоги», которая вошла в ТОП-10 нон-фикшн книг по саморазвитию и заняла там 6-ю строчку. В общем, просто стараюсь заниматься тем, что мне нравится, и в чем я чувствую свою полезность для людей. Во время творческой паузы Вы много путешествовали по миру, развивали бренд одежды, бизнес в Турции. Насколько получилось эффективно, как сами оцениваете? Это очень непростой опыт, особенно, когда ты творческий человек. Бренд одежды я продал, так как моих компетенций и возможностей уже бы не хватило для масштабирования. Был период, когда привлекал инвестиции, но из-за отсутствия четкой бизнес-модели оказался в долгах на 8 миллионов. Это, кстати, послужило одной из причин продажи доли, а затем и моего полного выхода из проекта, чтобы спасти бренд и при этом закрыть обязательства перед инвесторами. Предпринимательство — это американские горки. Зато я получил бесценный опыт. Мог бы сделать иначе и лучше? Безусловно. Но получилось так, как получилось. Значит, так и должно было произойти. В одном интервью Вы признавались, что в Стамбуле нравилось больше, чем в Москве. Почему решили прилететь в Россию, а не пытались построить карьеру за рубежом? Честно говоря, не помню, чтобы мне где-то нравилось больше, чем в Москве. Может быть, первое время после переезда, когда ты еще не познал всех прелестей эмиграции. Но уже спустя время приходило понимание, что с точки зрения сервиса Москва вообще вне конкуренции. После Стамбула мы прожили 1.5 года в Лос-Анджелесе. Возможно, я говорил про климат. Климат — 100% приятнее. Но сервис — просто ужас. Поэтому, пожив в разных странах и на опыте сравнив уровень и качество жизни, мы поняли, что Москва для нас — лучшее место. В какой-то момент, когда мы жили в Америке, я понял, что хочу вернуться в профессию. Я с детства мечтал стать известным на весь мир. И я задал себе вопрос: «Какая стратегия для этого лучше всего подойдет — оставаться здесь и пытаться начать всё с нуля или вернуться к истокам, где уже есть фундамент?». Я принял решение вернуться. И как показывает опыт Юры Борисова — это вполне рабочая стратегия. Насколько тяжело было найти первую роль после паузы? Все-таки в профессии большая конкуренция. Первая роль после паузы у меня была, можно сказать, эпизодическая в сериале Анны Пармас «Дорогой родственник». Честно скажу, для моего актерского эго это было непросто. Но здесь я тоже мыслил стратегически, поэтому посмотрел на режиссера, ансамбль и понял, что нужно засунуть сейчас свою гордость в одно место и идти снова доказывать, что я чего-то стою. Как режиссёры, знакомые продюсеры, коллеги отреагировали на Ваше появление спустя годы? Мне кажется, очень многие отнеслись с недоверием и настороженностью. Например, когда меня утвердили на главную роль в сериал ТНТ «Хутор», то продюсеры сказали режиссеру провести со мной встречу, поговорить и прощупать почву. Так как, уходя из кино, у меня было очень много разных условностей, которые часто усложняли производство. Поэтому ребята решили пообщаться со мной и понять, не уйду ли я снова из профессии в самый разгар съемок.Как расставлены Ваши приоритеты в профессии сейчас: Вы охотно беретесь за каждое предложение, или по-прежнему отказываетесь от фильмов с постельными сценами? Можно ли Вам играть злодеев? К предложениям я отношусь трепетно и первым делом смотрю на ансамбль: кто режиссер, кто продюсер, кого планируют утверждать из актеров. Для меня сейчас важно, чтобы проект, в котором я снимаюсь, мог стать настоящим событием. А такое случается, когда в проекте собирается классная компания. Таких жестких и категоричных стоп-факторов, как раньше, у меня сейчас нет. Постельных сцен после возвращения не было. Я все же считаю, что выразить любовь или страсть в кадре можно и без этого. Поэтому буду смотреть по факту. Злодеев играть можно, у меня сейчас как раз стартует проект, где я чуточку злодей. Сергей, в начале карьеры Вы отказывались от предложения Александра Цекало сняться в его проекте. Затем Вы отказались от съемок в нашумевшем «Слове пацана» по религиозным причинам. Вы никогда не жалели об упущенных возможностях? Все-таки после сериала Жоры Крыжовникова у актеров карьера пошла в гору. Меня могли и не утвердить на «Слово пацана». Поэтому тут важно уточнить, что меня приглашали на пробы, и всё моё сожаление, которое я потом выражал на видео, было связано с ощущением упущенной возможности. Типа, а вдруг? Ведь я точно знаю, что образ дворового пацана для меня очень органичен. Поэтому, да, на тот момент я жалел и очень переживал на эту тему. Особенно, когда надо мной начали издеваться и подшучивать. Но если бы не вся эта история вокруг «Слова пацана», мне кажется, так сильно мой актерский огонь не разгорелся бы. Вся эта шумиха вокруг проекта лишь оголила то, что я уже не был способен прятать — мою любовь к кино. Рассказав о возможных съемках в «Слове пацана», Вы столкнулись с хейтом. Какой была Ваша реакция, и что помогло пережить этот период? Первое время меня жестко бомбило. Когда я видел все эти комментарии, издёвки, во мне вскипала самая настоящая ярость. В какой-то момент я наткнулся на один из пародийных роликов, где в комментариях смеялся Ваня Янковский. Для меня это было последней каплей. Я был очень зол, и мне было обидно. Я написал ему в соцсети и высказал своё негодование. До этого мы не были знакомы и никогда не пересекались на съемках. Он попросил мой номер, набрал и мы с ним поговорили. После разговора я понял, что моя злость зашла слишком далеко и нужно начать относиться к этому с юмором, чтобы вырулить ситуацию в свою пользу. Поэтому я сбросил всё напряжение и начал смеяться с этой ситуации. Можно сказать, Ваня, сам того не зная, помог мне разговором переиграть всё более экологично. Спасибо ему за это! Вы получили известность благодаря сериалу «Чернобыль. Зона отчуждения», который вышел в 2011 году. Как Вы изменились за 14 лет? От чего из прошлого пришлось отказаться? Господи, мне кажется, за эти 14 лет я прожил сразу несколько жизней. Мы с женой часто смеемся, что моя жизнь как множественные личности Билли Миллигана (американский гражданин, один из самых известных людей с диагнозом «множественная личность» в истории психиатрии, прим. «Страсти»). Где я только не жил и чем только не занимался! У меня был период, когда я отказывался от всего, что когда-либо любил: кино, танцы, музыка, актерство. Но от себя не убежишь, только если не жить в постоянной лжи самому себе. Я понял, что больше не готов отказываться от того, к чему лежит моя душа. Часто вспоминаете съемки в «Чернобыле»? Популярность, поклонники, первые большие гонорары — все это не вскружило Вам голову? Честно, не помню. По крайней мере, мое ближайшее окружение никогда не давало такую обратную связь, что я начал звездить. Я всегда стараюсь поступать по справедливости и жить в тотальном согласии с самим собой. И все мои конфликты или недопонимания всегда были связаны только с отстаиванием интересов. Я очень остро реагирую на любую попытку посягнуть на мои личные границы. Еще один Ваш знаковый проект — это, безусловно, «Экипаж» с Владимиром Машковым, который признавался, что ему было страшно на съемках. А как насчет Вас? Какой момент в фильме-катастрофе дался труднее всего, удалось ли избежать травм? Я любитель экстрима и в кино большую часть трюков стараюсь выполнять сам. Поэтому я кайфовал, когда приходилось участвовать в сложных трюковых сценах со взрывами и прочими спецэффектами. Труднее всего давались драматические сцены. Когда ты должен войти в состояние не за кадром, а прямо здесь и сейчас. Когда твои слезы и все твои переживания должны родиться прямо по ходу сцены. Такое мне всегда дается труднее, чем любой сложный каскадёрский трюк.Сергей, религиозные взгляды внесли коррективы в Вашу карьеру. А есть ли у Вас духовный наставник, с которым советуетесь, обсуждаете роли? Нет. Единственный человек, с которым я сейчас советуюсь и прислушиваюсь относительно своей жизни — это я сам. Ключевой вопрос, который я себе постоянно задаю: «Чего я хочу?». Уметь слышать себя, свои желания, жить в правде с собой и иметь собственный внутренний авторитет — мой главный принцип сейчас. Так как ни один человек не сможет тебе подсказать, как проживать собственную жизнь. По-настоящему понять сможешь только ты сам, если будешь честен с собой. Ислам стал Вашей опорой в момент личностного кризиса. Как вера помогла его преодолеть? Вера в Бога дала мне твердую убежденность в том, что у всего, что со мной случается, есть своя мудрость, свой смысл. И даже если тяжело, и хочется сдаться, начать обвинять жизнь, людей, мир вокруг, то знание Бога дает тебе внутреннее спокойствие и понимание, что за любой трудностью наступает облегчение. Жизнь циклична. И хорошее всегда будет сменяться чем-то плохим, а что-то плохое всегда будет сменяться чем-то хорошим. Вера в Бога дает тебе возможность поймать этот ритм и дышать с жизнью в унисон, принимая всё, что с тобой происходит. И я сейчас говорю не про какую-то конкретную концепцию. А в целом про твое знание, что Бог есть. Вы уже несколько лет состоите в браке с Елизаветой Зуевой. Как на отношениях отразились поиски себя, переезд и возвращение в Россию? Мы с Лизой единомышленники. Поэтому все эти поиски, переезды были необходимы не только мне, но и ей. Это был наш совместный духовный поиск. Мы еще лучше узнали самих себя, и что для нас важно и ценно. Насколько известно, жена не исповедует Вашу веру. Как удается сохранять брак с разными взглядами на самое важное? Мы с Лизой вместе активно соблюдали религию. И сейчас вместе ее переосмысливаем. В наших взглядах и убеждениях нет фундаментальных расхождений. С чего началась Ваша история? Чем Елизавета Вас заинтересовала? Мы просто пересеклись взглядами на одном мероприятии. Через знакомых я попросил ее номер, но забыл написать. А спустя время соцсеть предложила мне ее в друзья, так как она была в моей телефонной книге. Ну я и подумал, что на такую подсказку стоит обратить внимание. На вторую встречу я озвучил ей, что мое намерение на общение — это семья. Смысла в каких-то встречаниях я не видел. Ей такая позиция откликалась. Поэтому до свадьбы мы виделись лишь 5 раз! Наш сайт называется «Страсти», а что страсть для Вас? Для меня страсть — это жить здесь и сейчас и чётко понимать, чего ты хочешь. Слышать себя, слушать себя, доверять себе и не предавать. Вряд ли на смертном одре мы будем переживать о том, что были недостаточно удобными.
