Актриса Юлия Ильина рассказала о съемках фильма «Финал» с Денисом Шведовым. В фильмографии 25-летней Юлии Ильиной меньше даже десятка проектов, но при этом ее уже называют одной из самых перспективных молодых актрис страны. Зрители запомнили ее по «Трепачам» с Юрием Стояновым и нашумевшей «Трассе», а в мае ее игру можно будет увидеть еще во втором сезоне «Фишера» с Иваном Янковским и в фильме «Финал», в котором она исполнила одну из главных ролей. Параллельно с кинематографом Юлия покоряет и театр. Она является членом труппы БДТ в Санкт-Петербурге и работает с Андреем Могучим. Кроме того, Ильина была задействована в постановке режиссера Константина Богомолова. И на этом молодая актриса останавливаться не планирует — как минимум до исполнения детской мечты о съемках с Сергеем Безруковым. Портал «Страсти» пообщался с только загорающейся звездой российского кино о ее первом большом фильме «Финал», Школе-студии МХАТ, современном театре и кумирах. — Уже 8 мая состоится большая премьера фильма «Финал» с вашим участием. Сложно ли было попасть в проект? Как проходил кастинг? — Я была уже знакома с братьями Пресняковыми, которые начинали снимать этот фильм. Мы работали вместе, когда я училась на третьем курсе. И так сложилось, что любая наша коммуникация много для меня значит, поэтому, когда они пригласили встретиться, думала, что будем просто разговаривать, как это бывало, обо всем и ни о чем. Зайдя в павильон Главкино, столкнулась с толпой красивых высоких парней, которые, как оказалось, играют волейболистов, потому что прямо там снимали кино про волейбол, повсюду летали камеры, были выставлены палатки для плейбеков, носились люди. Братья, увидев меня, посмеялись над тем, как я растеряна, накормили мороженым и спросили, не хочу ли сняться в их кино. Я понятия не имела, что за роль, что мне нужно будет играть, что вообще они снимают, да и как-то не спросила. Было достаточно встречи с людьми, по которым я скучала. — Что было самым трудным и запоминающимся на съемках? — Мы снимали сцену на побережье под дождем, который набирался через шланги прямиком из моря. Получился соленый ливень, застилающий глаза, а у меня зрение плохое, ношу линзы. И вот мои глаза пережили удивительный опыт. На самом деле мне понравилось, я еще подумала, как здорово, когда есть реальное физическое ощущение, ведь, снимая в павильоне, играя на сцене, ты зачастую лишен природной тактильности, текстуры, а она дает совершенно новые твоему актерскому организму свойства. «Финал» — один из первых моих проектов, поэтому, как вы понимаете, удивить меня было несложно, каждая мелочь надолго фиксировалась в воспоминаниях. — Дмитрий Губерниев не устраивал никакие перформансы? Он ведь еще тот шутник. — Верю, но мы не пересекались на съемках (улыбается).— Как готовились к съемкам? Есть ли у вас свои ритуалы по вхождению в роль? — Мои однокурсники Паша и Егор притащили еще во время учебы ритуал «трех плюсов». Мы делали плюсы перед каждым спектаклем после третьего звонка в мужской гримерке. Схема такая: ты выставляешь два указательных пальца, говоришь, что находится в каждом из них. Например, знание текста, энергия, включенность, опора, вообще все, что приходит в голову, пусть эти мысли будут в пальцах, а не в голове. Потом три раза бьешь палец о палец и три раза пальцами в позиции «плюс» со всей силы стучишь в грудь, передавая заряд в солнечное сплетение. Мне очень смешно, что я сейчас об этом рассказываю, вообще смешно, что это существует и стало какой-то необходимостью, я всегда делаю плюсы и ловлю странные взгляды коллег, которые понятия не имеют, что это за зверство. — Так как фильм о спорте, спрошу — а как у вас обстоят дела с ним? Любите спорт? Чем занимаетесь? — С детства мечтала стать актрисой, родители, конечно, очень прислушивались к моим желаниям, поэтому отдали меня на плавание. И вот я плавала, сначала в родном Великом Новгороде, потом в Петербурге за клуб СКА. Каждое лето мы ездили на сборы, после школы еда в контейнере и час на маршрутке до тренировки, потом уроки на обратной дороге. С тех пор люблю спорт, а именно смотреть, как им занимаются другие. Мне же удовольствие приносят походы, обожаю бесконечно ходить и спать в лесу. — Как складывались взаимодействия с другими актерами на площадке. Сразу ли удалось уловить «химию» с Денисом Шведовым? — Опять же, когда снимали сцену на берегу моря, нас не озвучивали, и режиссеры просили, чтобы мы активно жестикулировали, артикулировали — ругались, но без точного текста. Я люблю веселиться, поэтому развлекалась и кричала все, что приходило в голову и казалось мне смешным, вроде: «Ты Шведов?! А че не Норвежцев?! Давай, Денис, выбирай, лыжник или сноубордист!» Было четыре часа утра, Денис с дороги, только пережил долгий перелет, и вообще впервые меня видел. Надеюсь, я не в черном списке его партнеров (смеется). — В фильме также снялся Сергей Безруков. Каково было сниматься с мэтром? — Это было бы исполнением моего желания, загаданного в семь лет на день рождения, но, как и с Губерниевым, мы не перекались. — Юлия, в вашей фильмографии пока не так много проектов, но вас уже называют одной из самых перспективных российских актрис. А как вы пришли в кинематограф? С детства знали, что будете актрисой? — У меня заразительно артистичная семья, хоть никто не имеет художественного образования, это скорее про стиль жизни и времяпрепровождение. Мы любим смеяться, ездили в Юрмалу на Голосящий Кивин, папа доставал билеты на концерты Задорнова и хоккейные матчи СКА, а мама на спектакли в БДТ, как раз о театре вновь начали говорить — пришел Могучий. Для меня зрительный зал или трибуна болельщиков — не важно, всегда были центром человеческой энергии. Удивляло, что незнакомые люди могут синхронно смеяться, плакать и задерживать дыхание, а в театре впервые появилось ощущение сакральности происходящего. Думаю, это детское впечатление и привело меня в профессию, хотелось быть в месте, которое объединяет людей.— Вы прошли через Школу-студию МХАТ. Что она вам дала? Золотовицкий строгий педагог? — Я люблю школу-студию за выбор, который был дан нам, студентам. На курсе у каждого было свое представление о театре, и педагоги не ограничивали нас во вкусах и предпочтениях, на мой взгляд, это очень важно, и не только в творческих вузах. Все мы разные, нас заряжают и заражают не одни и те же вещи, поэтому необходимо прислушиваться друг к другу, кто знает, что подарит тебе мир другого человека. А прелесть Игоря Яковлевича в том, что он такой, каким вы себе его и представляете, он не играет в ректора или учителя, не генерирует дополнительные слои, за которыми бывает не видно человека, нет, он Игорь Яковлевич — большой и добрый. — Сейчас довольно большая конкуренция в кино, сложно было получить свою первую большую роль? — Не только сейчас, как и в любой профессии, она была, есть и будет. Через это должен пройти каждый, это обряд инициации — через страшный лес с бросающимся на тебя барсом к своему месту, где ты нужен. Сложен сам путь, который ты проходишь в профессии, но я верю, что в твоей жизни что-то появляется, когда ты готов это принять. — Когда только начали сниматься, не сталкивались с синдромом самозванца? Ведь рядом были уже большие звезды кино. — Нет, ни разу такого не испытывала. Когда я работаю, думаю только о работе, в процессе не воспринимаю коллег как звезд. Для меня это неважно, прежде всего это люди, с которыми мы занимаемся одним делом, поэтому восхищаюсь и учусь, наблюдая за их природой, а она круче и больше титулов. — Кто-то из актеров наставлял вас в начале пути? Возможно, давали какие-то советы? — Анатолий Владимирович Петров — великолепный артист БДТ, я слушаю только его советы. Мы об этом не договаривались, но я так решила про себя. — Есть ли у вас среди российских актеров свои кумиры, на кого ровняетесь? Мечтаете с кем-то сыграть? — Конечно, есть артисты, за работой которых я пристально слежу, есть совершенно уникальные люди, которые переворачивают мое представление о нашей профессии, но я их знаю, в основном, как театральных актеров. И список очень велик, часть его — вся труппа БДТ. — В «Фишере» вы снимались с Иваном Янковским, а он сейчас главная звезда в кинематографе. Легко ли было взаимодействовать с ним? Какой он в жизни? — Ваня прекрасный, воспитанный, внимательный и увлеченный артист, но чаще взаимодействовала на площадке с Никитой Худяковым, который играл моего мужа. Он тоже станет главной звездой в кинематографе, точно вам говорю.— А что больше предпочитаете — театр или кино? Если бы нужно было выбрать одно, что бы это было? — Было бы здорово, развиваться в разных рисунках, но если прям нужно выбрать под дулом пистолета, то, конечно, театр. Я не экзальтированная актриса, надеюсь, но без театра не могу представить себя, именно в театре получается существовать осмысленно и анализировать, что с тобой происходит сегодня. Это мое место безопасности, я его ни на что не променяю. — А вот работа с Константином Богомоловым — вам близко его творчество? Многие актеры старой школы критикуют его постановки, а что думаете вы по этому поводу? — Я не работала с Константином Юрьевичем, меня ввели в его спектакль, но ввод не всегда подразумевает личное присутствие режиссера, ничего не могу сказать. — Считаете ли, что в современном театре должны быть ограничения или режиссеры вольны делать все, что угодно, чтобы раскрыть свой творческий потенциал? — Забавно, что таксисты, которые привозят меня к БДТ, каждый раз удивляются, что это театр. «А что это? — Большой Драматический Театр. — Там кабаре есть?» И я по таксистам пытаюсь вести какую-то статистику, что это за процент людей, приходящих в театр, кто оценивает то, что в нем происходит. Я не понимаю, что такое современный или не современный театр. Театр — живой организм, который развивается каждый день, он должен жадно дышать, а не сопеть одной ноздрей и определять все свойства живого: он может быть разнообразным, сложным, провокационным, страстным, свободным, неожиданным, ошибающимся и ликующим, и точно не должен одинаково нравиться всем. Я всегда за режиссеров, которые занимаются театром, потому что не заниматься не могут, это для них жизненная творческая необходимость. Если спектакль не случается, потому что режиссер молод и ищет свой язык — это нормально, даже естественно, но если самоцель — реализация собственного имиджа, то это неинтересно, и для меня не имеет отношения к искусству. — Есть ли роли, которые вам было тяжело играть, возможно, психологически? Что вы бы никогда не согласились играть и почему? — Когда у нас была лаборатория с режиссером Лизой Дороничевой, мы работали с текстом Мартина Кримпа. Лиза рассуждала, апеллируя травмой, нанесенной психике, что играть убийцу должен тот артист, который больше всего на свете не хочет играть убийцу. Я пока не сталкивалась с ролью, которая бы настолько противоречила моему естеству, но мне хотелось бы пережить подобный опыт отвращения и проследить, как я буду справляться с этими границами.— Сейчас еще все обсуждают успех Юры Борисова в Голливуде. Интересно узнать, что вы думаете по этому поводу? Есть ли среди российских актеров зависть к Юре? — Для меня эта новость как что-то очевидное и само собой разумеющееся, почему бы и нет, когда да, ведь Юра необыкновенный. За остальных «российских актеров» не могу отвечать, но я точно не сталкивалась с подобными обсуждениями, где были бы завистливые комментарии. — Юлия, вы пока давали очень мало интервью, поэтому нам ничего неизвестно о вашей личной жизни. Раскроете тайну, ваше сердце свободно? — Мой продюсер Родион предложил ответить на этот вопрос так: «В моем сердце мама и папа». Ему показалось это остроумным. — Наш портал называется «Страсти», и мы всегда спрашиваем у наших героев — что является для вас страстью? — Да, наверное, сами люди. Мой друг как-то выдал, что мы живем в эпоху сапиосексуальности, когда ум заводит, и я тогда посмеялась, потому что мой друг сам по себе забавный персонаж, а потом задумалась. Действительно, ты становишься ненасытным, когда встречаешь интересных людей со своим мироощущением, которые реальность разрезают на новые грани, от такого диалога невозможно оторваться, и он может происходить вообще в разных плоскостях, бывает же, когда вы с человеком молчите, но общение случается. Вот такое я люблю.
