Надежда Сысоева прокомментировала новый роман Ильи Бачурина: «Вы не имеете никакого права осуждать эту пару»

Сергей Сафронов рассказал о рождении дочери, алкоголизме и борьбе с раком. 2025 год получился символичным для братьев Сафроновых — они отметили 25-летие на сцене и получили премию Мерлина от международной ассоциации иллюзионистов за лучшее шоу. Но события не ограничиваются профессиональной сферой. 5 октября Сергей Сафронов стал отцом в четвертый раз, у него родилась дочь Оливия. Иллюзионист пережил развод, громкое увольнение из «Битвы экстрасенсов», рак, но смог полностью изменить свою жизнь и построить крепкую семью. В интервью сайту «Страсти» Сергей Сафронов рассказал о самом опасном трюке, помощи бойцам СВО, борьбе с алкоголизмом и объяснил, почему не верит в экстрасенсов.Сергей, поздравляем вас с пополнением в семье! Как изменилась ваша жизнь после появления на свет Оливии? Моя жизнь не сильно изменилась благодаря жене Кате, которая взяла на себя все «тягости» этого счастья. Она встает по ночам, кормит Оливку, меняет подгузник. В редкие дни я остаюсь с малышкой, а супруга отдыхает, идет по магазинам или просто развеяться. Нам очень помогает дочь Алиса. Она действительно сильно повзрослела после того, как начала с гордостью носить звание «старшая сестра»: и соску поднесет, и успокоит Оливку, если та кричит, песенку споет. У Кати и Алисы действительно добавилось хлопот, а я радуюсь, какая у меня прекрасная семья. Жду с нетерпением приезда бывшей супруги и детей из Великобритании — они уже мечтают увидеть и обнять Оливию. Вы придумали имя за год до рождения дочери. Что вдохновило назвать малышку Оливия? Действительно, имя выбрали еще до зарождения плода более года назад. Переезжая в новую квартиру, сразу предусмотрели детскую и даже делали ремонт в «девчачьих» тонах. И дали название: «Оливкина комната». Честно говоря, даже не помню, как оно появилось. Но идея точно была Катина, она мечтала о темненькой девочке со светлыми глазами и именем Оливка. И судьба преподнесла этот чудесный подарок. После этого я поверил в чудо, а моя Катя — настоящая волшебница. Вы впервые принимали участие в родах. С чем связано такое решение? Какие эмоции испытали, когда перерезали пуповину? С предложением побывать на родах ко мне обратилась наша акушерка. Я сначала хотел отказаться, а потом подумал: «Вдруг больше не предоставится такой возможности?». Мне хотелось поддержать жену в эту очень сложную минуту и быть рядом. Когда я вошел в операционную (Екатерине делали кесарево сечение — прим. «Страсти»), сразу начал шутить, и это всех расслабило — и Катю, и врачей. Конечно, было волнительно, но в момент появления Оливии на свет я испытал непередаваемые ощущения. Пуповину я как таковую не перерезал, это сделали врачи, только символически отрезал кусочек.Профессия иллюзиониста требует железной дисциплины, сосредоточенности и иногда работы на грани риска. Изменилось ли ваше отношение к опасным номерам после рождения дочери? Когда у меня родилась первая дочь Алина, я сразу подумал: «Так, теперь я папа, теперь на мне большая ответственность, нужно уходить от опасных номеров». На первые я концерты я их правда убрал, а потом понял, что мне самому не хватает этих эмоций, адреналина. Я фанат боевиков и острых ощущений, поэтому продолжал выполнять подобные трюки и после рождения второго сына. Единственное, я не бросаюсь в омут с головой, работаю с профессионалами/каскадерами, которые предусматривают все риски. Раньше я действительно мог спокойно сказать: «Да, поджигай меня», но с возрастом все изменилось — появилась мудрость, вырос инстинкт самосохранения. Четверо детей — это уже не шутка. Нужно всех поставить на ноги и главное — быть рядом, а еще внуков хочется понянчить. Теперь все опасные для жизни номера делаем с очень тщательной, кропотливой подготовкой.За 25 лет совместной работы вы с братьями пережили множество серьезных конфликтов, включая драки и соперничество за внимание девушек. Был ли такой момент, когда думали, что тандем на грани распада? В юности мы могли ссориться, не разговаривать по несколько дней, но с возрастом конфликты сошли на нет. Если начинаются какие-то недопонимания, мы тут же их обсуждаем и «тушим» на этапе возгорания. Мы научились слышать и слушать друг друга за 25 лет на сцене. Все это время мы собираем полные залы — не каждый артист похвастается таким результатом. Все это случилось только благодаря тому, что мы вместе. И даже если у кого-то зарождалась мысль о распаде коллектива, все это гасилось просто — трезво посмотреть на результат проделанной работы и задать вопрос: «А смог бы ты это сделать один?». Илья гениально продумывает номера, Андрей прекрасно демонстрирует, а я чудесно «продаю» в сценическом плане. Мы вместе дополняем друг друга, мы — один организм и всегда будем вместе. Вы говорили, что именно братья «приняли удар на себя» в работе и благодаря этому вы смогли построить личную жизнь. Не подталкиваете их к созданию собственных семей? Андрей и Илья действительно живут практически только работой и впервые за 10 лет уехали этим летом на месяц в отпуск. Я научился совмещать работу с семьей — супруга была моей ассистенткой, дочь Алиса уже работает в нашем шоу. Стараюсь, чтобы моя жизнь шла по одним рельсам с творчеством. Мечтаю сделать детей продолжателями нашего дела. Здесь очень важно найти гармонию. Для братьев каждый раз невероятное счастье рождение моих детей и, естественно, появляется желание создать свою семью. Но завести ребенка дело нехитрое, а вот найти женщину, которая его родит — большой труд. Не каждый мужчина к этому готов. Я сделал Андрея крестным Алисы, а крестным Оливки — Илью, чтобы они уже почувствовали себя не только дядями. Почему вы с братьями решили перейти работать в цирк Запашных после стольких лет свободного «плавания»? Мы до сих пор находимся в свободном «плавании», но работать в цирке братьев Запашных было для нас настоящим счастьем. Еще в 2011 году мы совместно создали шоу «Легенда», которое решили возродить в прошлом году. И нам предложили в нем поучаствовать. Во время подготовки к выступлению в Большом московском цирке со мной произошли масштабные трансформации — я прилично похудел, чтобы влезть в артистическую форму.Вы получили самую престижную премию в области иллюзионного жанра «Золотой Мерлин». Расскажите, как вам удалось пройти отбор? Этот год — очень символичный: рождение четвертого ребенка, 25-летие братьев Сафроновых и, вдобавок ко всему, получение самой престижной награды в иллюзионном искусстве. Сообщество, в которое входят 57 тысяч иллюзионистов со всего мира, признало лучшим российское шоу, можете себе представить? Получили мы ее просто. Я отснял целиком наше выступление и отправил запись в Лас-Вегас Тони Хассини, президенту ассоциации. Буквально через две недели мы получили ответ. Все награды нам отправили дистанционно — в текущей обстановке он не смог приехать лично. Братьям я об этом не рассказывал. Во время шоу остановил наше выступление и включил видеоролик. Видели бы вы реакцию Ильи и Андрея! У них были настоящие слезы счастья. Награду отправили на полку маме, всю нашу работу мы посвящаем ей.Ваша карьера длится уже несколько десятилетий. Как, по-вашему, изменилась роль иллюзиониста в мире, где людей уже сложно чем-то удивить из-за развития технологий? Дэвид Копперфилд всегда говорил, что впечатляет не фокус, а личность, которая его показывает. Сегодня иллюзионный жанр развивается благодаря технологиям — впитывает все, как губка. Они помогают, дополняют, создавая иллюзии, погружающие зрителей в мир магии и чудес. Раньше иллюзионистам многое нельзя было реализовать. К примеру, мы единственные подняли семь человек в воздух, такого никто и никогда не делал до нас — все благодаря технологиям. Если говорить о компьютерной графике, зритель тонко чувствует фальшь. Фильмами про супергероев уже никого не удивишь, там все ненастоящее. Почему мы собираем полные залы? Фокус нужно смотреть вживую, без монтажа и графики, это дорогого стоит. Как придумываете номера для своих шоу? Номера придумываем, как и все творцы. Музыка, фильмы, книги служат источниками вдохновения. Когда муза не посещает, но нужно придумать трюк, тогда выдавливаешь из себя. Но это делают Илья и Андрей — они могут часами сидеть и думать, составлять чертежи. Потом материал отдают фрагментами в разные мастерские, чтобы избежать кражи. Готовые части изделия привозят в секретное место, и уже там создается иллюзионный аппарат. Ни одна мастерская не знает, что она толком делает — это помогает сохранить конфиденциальность. Какой из своих трюков вы бы назвали наиболее опасным/зрелищным? Самый зрелищным и опасным я бы назвал номер, который мы показали в самом начале своего пути в программе «Что? Где? Когда?» в 2002 году. Мы заходили в металлическую клетку, обтянутую тканью и облитую бензином. Она вспыхивала огнем, и мы исчезали в этом пламени. Это выступление я не забуду никогда — тогда у нас не было ни каскадеров, ни пиротехников, все делали сами. Во время прямого эфира мы получили большое количество ожогов, но, тем не менее, создали трюк, который не имел аналогов. С одной стороны у нас стояли знатоки, а с другой — оператор. Впервые в истории программы шла съемка одним планом, одной камерой, одним планом, не выключаясь и не монтируясь на секунду.Бывали ли случаи, когда номер пошел не по плану? Как выходили из ситуации? Конечно, случались непредвиденные ситуации и травмы. Выходили из них по-разному. Когда Илья получил открытый перелом ноги на первом же номере в «Крокусе» перед шестью тысячами зрителями, мы с Андреем продолжили отрабатывать программу на сцене. У нас там был номер, где Илья пел песню, у Андрея летала девушка, а я играл на рояле. Так совпало, что несколько недель ранее мы показывали этот номер с Сосо Павлиашвили. И нам очень повезло — он оказался среди зрителей в тот день! В перерывах администратор предложила ему выйти на сцену вместе Ильи, и Сосо согласился. До сих пор мы вспоминаем его выступление с большой любовью и гигантским уважением.В недавнем интервью вы признались, что «дважды» сожгли Филиппа Киркорова. Легко удалось его уговорить на участие в таких номерах? Филипп Киркоров не только замечательный артист, но и уникальный человек. Я счастлив, что мне с ним удалось поработать. То, что он согласился принять участие в очень опасном трюке, говорит о его профессионализме, бесстрашии и преданности профессии. Еще хочу сказать, об этом мало, кто знает, Филипп Бедросович ездил на передовую, бывал на территориях, где идут бои, чтобы повидать артистку из балета! Также недавно увидел в детском доме в Горловке игрушку, подаренную Филиппом. Расскажите, как вы попали в «Битву экстрасенсов»? Какой опыт получили во время работы в шоу? На «Битву экстрасенсов» мы попали в 2006 году. В тот момент мы были самыми известными иллюзионистами в стране. Канал ТНТ планировал запустить проект с участием иллюзионистов, и мы подошли по формату. Конечно, я получил колоссальный опыт за 15 лет работы — умение держаться в камере, давать интервью, быть хорошим актером. Да, шоу постановочное, и порой приходилось действительно играть. До сих пор благодарен, что судьба подарила мне этот проект и подарила большую популярность братьям Сафроновым. За годы работы в «Битве экстрасенсов» вы видели сотни людей, заявляющих о наличии сверхъестественных способностей. По каким признакам вы практически сразу понимаете, что перед вами самозванец, и были ли участники, чьи способности вы не смогли объяснить для себя? Я изначально знал, что экстрасенсов не существует. Все участники, которые приходили в шоу, это были актеры. Мы же живем в 21 веке, какие колдуны, хоббиты, орки? Я же понимаю, что человек приехал в гримерку, вставил линзы, надел куртку и вот, он — вампир. Единственное, мне всегда было интересно, сможет ли человек меня обмануть, запутать. У некоторых это получалось в силу сценария, но их специально подготавливали. Они знали, куда идти, что делать. Мне, как иллюзионисту, все секреты сразу видны. Нет ни одного фокуса, который я бы не смог отгадать.Можно ли сказать, что экстрасенсы — это опытные иллюзионисты и психологи? Почему, по вашему мнению, им до сих пор верят в нашей стране? Экстрасенсы на «Битве» — безобидные, они дарят нам шоу и контент, который интересен зрителям. Но есть те, кто зарабатывают на трагедиях и несчастьях людей. Вот это для меня недопустимо. Я это ненавижу. Но люди сами идут к шарлатанам. К сожалению, только в нашей стране настолько верят в мистику. Особенно они появляются в непростое время, например, в 1990-х. Сейчас экстрасенсы, пользуясь СВО, звонят матерям пропавших без вести детей военнослужащих, и обещают найти их. Честно вам скажу, за 15 лет работы я не встречал ни одного экстрасенса. На съемочной площадке я провел очень хороший эксперимент. Общался с участниками шоу, просил их рассказать о моей жизни и будущем испытании. Никто из экстрасенсов не увидел, что я болен раком, хотя уже тогда была вторая стадия болезни. Вы с братьями выступали перед детьми-пациентами в медучреждениях Донецка и Луганска. Встречались с нашими бойцами в благотворительных целях? Конечно, мы бывали в Горловке, Мариуполе, Донецке, Луганске и других населенных пунктах. Бывал в военных госпиталях, поддерживал ребят и матерей, потерявших своих сыновей. Наша профессия позволяет людям на полтора часа забыть обо всех тяготах жизни, боли, подарить улыбку. Это благотворительные поездки. Даже в «Битве экстрасенсов» я сразу сказал: «Не надо мне платить, не хочу зарабатывать на несчастье людей, дайте мне 100 долларов на бензин и рубашечку». Но здесь мы все оплачиваем, конечно, сами — и проезд, и проживание. Везем с собой одежду, продукты, подарки. Каждый день я собираю стадион, а тут еду 40 часов и выступаю для 15 ребятишек в зале и получаю огромную отдачу. Мурашки идут, когда об этом говорю.Заболевание сильно вас изменило? Переосмысление жизни может наступить абсолютно случайно. Рак не заставил меня бросить употреблять алкоголь. Меня остановил испуг и понимание, что я пью до потери памяти. Я понял, что, если не брошу, в какой-то момент умру. Пошел к врачу и думал закодироваться, но она сказала, что, если я решил, смогу все сделать сам. Иногда слово полезнее и ценнее любой таблетки. Но болезнь заложила осознание, что мы очень хрупки в этом мире. Сегодня мы есть, а завтра — нас нет. Вы рассказывали, что расставание с первой супругой далось вам очень тяжело. Что помогло «выкарабкаться» из этого состояния и вернуться к нормальной жизни? Тогда мы были юными, неопытными да плюс ко всему еще и пьяными. Выкарабкаться мне помогла любовь — Катя. То, кем я являюсь сейчас, это все благодаря ей. И наша семья стала больше. Машенька (бывшая жена — прим. «Страсти») многое простила, дети прекрасные растут. Очень рад, что супруг Маши Жора занимается с моими детьми, у них отличная семья. Дети после развода очень переживали, но я им сразу сказал, что в итоге наша семья станет больше. Сейчас они привыкли, и уже не чувствуют дефицита внимания. Я мечтаю, чтобы они после получения образования в Англии вернулись в Россию и начали работать в моем шоу. Нам удалось сохранить отношения, любовь и уважение. Наш сайт называется «Страсти», а что страсть для вас? Страсть бывает разная — к алкоголю, женщинам, эмоциям, но все это — жизнь. Для меня страсть — это желание жить.