Отрывок из дневника

День первый. Весна – пора любви. Хочу любви. Прогулялась по Невскому: столько молодых пар и к тому же счастливых... А я чем я хуже других? Старо как мир, но почему-то до сих пор работает: я опять обвиняю во всем и всех кого угодно, но только ни себя, лишь бы ничего не делать, а оправдание найти не сложно, надо только захотеть. День первый. Весна – пора любви. Хочу любви. Прогулялась по Невскому: столько молодых пар и к тому же счастливых... А я чем я хуже других? Старо как мир, но почему-то до сих пор работает: я опять обвиняю во всем и всех кого угодно, но только ни себя, лишь бы ничего не делать, а оправдание найти не сложно, надо только захотеть. С такими мыслями я в очередной раз добралась до своего любимого кафе. Меня здесь все знают, кажется, даже собаки. А мне это место тем и мило, что уже как родное, как свое. Сидишь, слушаешь тихую музыку и не нужно ни перед кем и ни перед чем вырисовываться, я такая, какая я есть – и все тут. Но сегодня я не хочу вот так просто сидеть и мечтать, потягивая глоток за глотком кофе. Весна, весна пришла... Ну и что, что это меняет? А все, подруги говорят, что у меня даже блеск в глазах появился, это хорошо, наконец-то я начала радоваться жизни. Снег весь практически растаял, а яркое солнце только еще больше подогревало настроение, заставляя выйти из зимней спячки. Он подсел ко мне за столик. Что меня сразу поразило – это его большие черные глаза, чуть подернутые пеленой таинственности. Казалось, что таких больших глаз в природе быть не может, но вот они передо мной, смотрят, подмигивают и даже чуть надсмехаются. Что он хочет, завязать знакомство? Разговор начался с банального: – Можно..? – А почему нет? – Не напрягаю? – Не очень. И пошло-поехало. Он сказал, что я красивая женщина. Ну и что. Мне всегда это говорят в таких случаях. Хотя мне приятно, ведь он подсел именно ко мне. И потом он сказал это не просто как избитую фразу, потому что нужно было это сказать. А как-то по-особенному, кажется, что он действительно так думает. Рассказывает о себе. Отключает мобильный, чтобы не мешали нам общаться. Как он внимателен! Говорит о работе, много, но без деталей, как-то обтекаемо. О семье, сестре. Показывает фотографии друзей. Они у него всегда в кармане пиджака. Как он предусмотрителен! Замечает, что у меня добрые глаза. Ему кажется, что я не такая как все, особенная. Я молчу. Меня ситуация немного настараживает, но все под контролем. Я ему рассказываю о себе просто так, ничего особенного. Оказывается, у нас много общего: он предпочитает дома отдохнуть за бокалом хорошего вина, а я обожаю “вечера у камина”, он не любит шум, я тоже редко выбираюсь на дискотеки, выходные за городом, на природе – это рай... Мы смеемся. Нам весело вместе. Кажется я его понимаю, и он меня. А какие красивые у него глаза... – Ну вот мне и пора. – Я тебя провожу. – Наверное не стоит. – Мы еще встретимся? – Не знаю. – Не хочу или не знаю? – Не знаю. – Зато я знаю, что хочу встетиться с тобой. Может сходим сегодня куда-нибудь? – Не могу. – Завтра? – Оставь телефон. – Ладно, тогда и ты свой. На улице кажется стало еще светлее, я щурюсь от яркого солнца. Он говорит, что маленький лучик кокетливо играет в моих волосах и он ему завидует. Я отстраняюсь, но его глаза... Он позвонит мне вечером. Дает мне свой диск, говорит, что самый любимый, никогда с ним не расстается. Странно, но я ему верю. Он целует мне руку. И все тот же таинственный взгляд... Всю дорогу я думаю о нем. Вроде все правдоподобно, но что-то не сходится... Но что? Ладно теперь уже не важно, но ...Зачем я взяла его диск? Он позвонил мне вечером, хочет увидеться. Не может меня забыть. Хочет познакомиться поближе. Кажется, я именно та, которую он искал. Что я теряю? Он так уважительно относится к женщинам. По-моему, даже слишком. Он сказал, что я ни в чем не буду нуждаться. Зачем он это говорит? Я соглашаюсь, ведь его глаза...они не могут лгать. Он приезжает: – Какой букет! И мои любимые цветы, лилии, как ты догадался? – Я читаю твои мысли. Мы пьем кофе. Он опять рассказывает о себе. Оказывается, его бросила женщина, а он ее любил. А еще у него был ребенок...погиб в автокатастрофе... Я чуть не плачу. Он берет меня на колени. Я ловлю его взгляд – не получается. Что случилось? Он целует меня. Моя одежда мягко подает на пол. Он просит, чтобы я помогла ему кончить, и он уедет. Я ничего не понимаю. Куда делся тот внимательный и обходительный мужчина, который открыл мне свою душу? Я не хочу, по крайней мере, не так. Он расстегивает брюки и предлагает по-другому. Я тоже отказываюсь. Я сижу перед ним на коленях. Он засунул мне свой член в рот. Меня сейчас вырвет. Как я ненавижу его. Его руки плотно сжимаются вокруг моей шеи, он свернет мне ее, я и пикнуть не успею, если не сделаю, что он просит. Мне больно. Сердце разрывается, меня обманули, надо мной посмеялись, я уже ничего не понимаю. Он кидает меня на пол, срывает плавки и входит в меня... Несколько минут и все кончено... Я ничего не чувствую. Ничего... Он уходит, напомнив, чтобы я помылась... День второй. Я просыпаюсь с чувством отвращения. Хочется курить.На кухне стоит его чашка с недопитым кофе. Я выкидываю ее в мусорное ведро, ничего мне не должно напоминать об этом ужасе. Боюсь смотреть в зеркало, на шее у меня виднеются следы от его рук. Господи, за что это со мной, почему так грязно, почему так? Зачем он лез мне в душу, зачем так смотрел в глаза, пытаясь проникнуть в самые дальние уголки моего существа и овладеть им. Всем, целиком. Я схожу с ума. Нет. Я ему не доставлю такого удовольствия. Пытаюсь вспомнить все проклятья, которые только приходят мне на ум и осыпаю его ими. У меня есть его номер телефона. Да, я вычислю его и пойду в милицию. Этот ублюдок заплатит за все! Телефон отключен. Ладно, как-нибудь так справлюсь, без телефона, ведь это обязанность милиции ловить насильников. Ну что я им скажу, ведь следов-то нет. Его фраза – “Иди, помойся” – до сих пор звучит у меня в мозгу, и зачем я его послушалась. Как он все продумал! Ненавижу! Боже, спаси меня, Боже! Только ты мне теперь и можешь помочь. Я плачу, у меня истерика. Желание наложить на себя руки. Мысли скачут с одной на другую, приходят какими-то обрывками. А уходят... А уходят ли? Я знаю только одно – мне плохо. Что-то оборвалось там, внутри, какая-то нить, которая связывала меня с внешним миром, и теперь все уже как-то не важно... Через две недели. У меня будет ребенок... ЕГО ребенок! Господи, почему я не пошла раньше к гинекологу! Но какой гинеколог, я жить-то не хотела, а теперь. Что мне делать теперь? Я буду матерью, но без отца. А ведь он звонил мне, говорил, что хочет встретиться, а я сказала... ничего я не сказала, а когда услышала его голос, то хотела бежать без оглядки далеко-далеко и не останавливаться. А может он еще позвонит, и я скажу ему о ребенке. Нет, не позвонит. Нет, не скажу. Не хочу, не могу. Не хочу я этого кошмара. Моя жизнь превращается в страшный сон. Я хочу все забыть. Но ведь я буду матерью, мне нужно думать о ребенке. А нужно ли? Кому нужно? Ему? Психу, маньяку, притворщику, насильнику в одном лице. Вряд ли. И вряд ли ему нужна я. Вряд-ли ему вообще кто-нибудь нужен. А мне нужно продолжать жить, несмотря ни на что, ни на кого... Через три недели. Я убила его ребенка. Через три месяца. Мужчины ...они все твердят, что я стерва... воистину невзгоды закаляют.