Осиные страсти (Часть 48)

   Понедельник Сегодня Миша пришел с работы возбужденно-радостный. - У меня для тебя сюрприз! – многозначительно улыбнулся он и полез в свою сумку. – Держи! Миша протянул мне небольшого формата приглашение, сделанное в форме автомобиля. - Что это? – не поняла я.

• В субботу мы с тобой едем в частный загородный клуб на супермероприятие, в рамках которого будет проводиться тест-драйв всех последних выпущенных иномарок. Я там буду организатором. Ну, то есть наша компания является генеральным спонсором этого мероприятия, и я должен там находиться, чтобы проверить, все ли рекламные акции будут выполняться так, как оговорено в договоре. Все наши шефы моментально разобрали и без того ограниченное количество приглашений, я еле-еле тебе выбил.

• Ух ты! – сказала я как можно более бравурно, хотя ничего и близкого к воодушевлению не испытала.

• Что-то, я смотрю, мой подарок не вызвал у тебя энтузиазма, - оскорбился Миша.

• Котенок, я с удовольствием съезжу с тобой в субботу на твое мероприятие, потому что хочу тебя поддержать. Хотя для этого мне придется долго торговаться с мамой на тему того, что я не приеду к ней на дачу в эти выходные, потому что в субботу мы с тобой заняты, а в воскресенье - мотаться, тратя четыре-пять, а в худшем случае шесть часов на дорогу, мне совершенно не хочется. Но я ещё раз повторюсь: я пойду туда, чтобы поддержать тебя, а совершенно не для того, чтобы протестировать новенькую иномарочку. Я не буду этого делать категорически.

• Почему?

• По той же самой причине, Котик, по которой я не хожу по супердорогим бутикам. Я не хочу мерить вещь, которую не могу себе позволить.

• Ну, когда-нибудь мы же сможем себе позволить такую машину…

• Вот тогда я её и опробую.

• Да ты с ума сошла! Знаешь, чего мне стоило достать тебе это приглашение? Чтоб «Киска моя покаталась на крутой тачке»! А ты нос воротишь!

• Миша, - я постаралась говорить максимально убедительно и доходчиво. - У меня характер такой: если мне что-то нравится или чего-то хочется, мне нужно это самое вынуть – и положить передо мной. А иначе я впаду в длительную депрессию из-за невозможности получить желаемое. В принципе, Кош, ты это прекрасно знал. Поэтому… Ты не обижайся, но ты - мастер делать подарки, которые я не могу оценить.

• Ты о чем? Например? – Мише явно не понравилось моё замечание, он нахмурился и занял оборонительную позицию.

• Тысячу раз я приводила тебе эти примеры. Например, карта памяти для телефона, благодаря которой объем памяти его увеличился в три раза. Здорово, конечно, но я не могу это оценить: я пользуюсь телефоном исключительно как телефоном, а не как игрушкой, я не закачиваю туда игры, мелодии, я им не фотографирую, короче, я по нему только звоню. Или программа, которую ты устанавливал мне на комп два дня. Теперь он будет работать у меня в два раза быстрее. Спасибо, Котик, но я опять не могу оценить твоего подарка: как человек, абсолютно ничего не смыслящий в программном обеспечении, я совершенно не чувствую разницы. Или вот это мероприятие. Я пойду туда не потому что хочу, а потому что должна. И не надо подменять понятия.

• У тебя критические дни?

• У меня нормальные дни. У меня критические мысли. А тебя, судя по всему, нельзя критиковать…

• Меня можно критиковать, но надо делать это конструктивно. Воротить нос, когда тебе дарят подарки, как минимум, невежливо. Даже если эти подарки тебя не устраивают. Ну, извини, что не дарю тебе бриллиантовых колье.

• Я тебе сто раз говорила: есть понятие такое «культура дарения». Когда даришь подарок, нельзя обесценивать его фразами типа: «Знаешь, чего мне стоило его достать!», «Знаешь, сколько магазинов я оббегал!», «Знаешь, как это дорого!». Это глупо. Я ещё и получаюсь виноватой.

• Где-то я уже это слышал! Уж не от тебя ли вчера? Не надоело ссориться на одни и те же темы?

• Я не ссорюсь, а пытаюсь довести до твоего сведения свою позицию. А повторяюсь только потому, что изо дня в день ничего не меняется! И самое забавное в этой ситуации то, что, я уверена, ничего не изменится и в этот раз…

Алевтина Вениаминовна радостно протянула мне пачку документов на согласование, я вздохнула, и, на первый взгляд прикинув, что работы тут минут на сорок, покорно взяла.

• Когда просмотришь, вызови меня, пожалуйста, прежде чем подписывать, там в паре моментов нужны мои комментарии, - сказала Аля, и ушла в свой кабинет.

Я сделала себе кофе, поудобнее расположилась на кресле – пока никого нет, можно и ноги поджать – и стала неторопливо читать документы, написанные сухим официальным языком. Уже минут через пять на меня напала активная зевота, и стал затекать позвоночник.

«Та-а-а-ак, что тут у нас дальше, - про себя подумала я, берясь за очередной документ, скрепленный степлером в неудобном месте. – Ага! Текст интервью руководителя компании. Прислали мне на согласование. Хорошо, почитаем…»

Минут через пять, когда я со все нарастающим недоумением ознакомилась с бездарно написанным интервью и отложила его, я наткнулась на обычный листок формата А4, на котором Алиным почерком обычной синей ручкой были выведены строчки:

Я думаю о тебе всегда, даже когда сплю,
Потому что очень тебя люблю.
Никого лучше тебя на свете нет
А на небе солнце и солнечный свет.

Ты даже не заметил и сердце мое отнял,
А мольбам о пощаде моим не внял.
Ты похитил, присвоил мысли мои,
А украденное сердце всё же болит.

Я знаю: ты думаешь о другой,
И нам вместе не быть с тобой.
Но я же могу хотя бы об этом мечтать:
Этого тебе у меня не отнять.

Стихотворение Алино было явно «сырое»: каждая строчка многократно перечеркнута, часть слов вписано поверх ранее написанных, по периметру стиха были неуверенно нарисованы сердечки – видимо, Аля в процессе творчества выводила их в состоянии задумчивости.

Вариант ответа на вопрос «кому посвящено стихотворение?» был один.

Я прочла Алину любовную лирику ещё раз. Это стихотворение нравилось мне: оно притягивало меня своей искренностью, наивностью рифм, безразмерностью строчек и обаятельной нескладностью.

Скорее всего, этот листок попал в кипу документов случайно: вряд ли Алевтина Вениаминовна подложила его сознательно – мне на согласование.

Я досмотрела оставшиеся бумаги, написала нужные резолюции и попросила Алю зайти ко мне в кабинет.

Она явилась через минуту, слегка запыхавшаяся.

• Сначала прокомментируй, пожалуйста, мне вот этот документ, - попросила я и протянула ей интервью шефа.

• Это интервью руководителя, прислали на согласование из журнала «…». Перечень вопросов они присылали заранее, а мы вот подготовили ответы.

• Ты сама читала его?

• Да, то есть… По диагонали…

• Аль, там даже названия подразделений написаны неправильно. Кто эту порнографию готовил? Блин! Проплаченная рекламная статья чуть не стала для нас антирекламой! Короче, переделать. Срочно и качественно. Я там пометила, где можно оставить, а что категорически править.

• Поняла.

• Так, вот это прокомментируй, - я показала ей длинное письмо с предложением от нашего конкурента заняться совместной благотворительностью.

• Ну, вот предлагают вместе выступить спонсорами открытия нового спортивного комплекса для детей…

• Я умею читать, Алечка. Я спрашиваю: в чем подвох?

• Я не знаю…

• Наши самые главные конкуренты, не брезговавшие ранее черными PR-технологиями в отношении нас, вдруг ни с того ни с сего протягивают руку для дружеского рукопожатия. Странное очень поведение. Ладно, узнай мне, плиз, какую сумму мы можем потратить на благотворительность, а я сама тогда встречусь для начала с директором будущего детского спорткомплекса, а если и он не прояснит ситуацию, тогда пойду поболтаю начистоту с руководителем конкурирующей компании.

• Хорошо, я про деньги узнаю.

• И последнее. Вот этот документ прокомментируй мне, пожалуйста, - я протянула Але её стихотворение.

• Это… - Аля густо покраснела и смущенно почесала нос. – Это тут случайно оказалось…

• Я поняла, что случайно. Комментировать не будешь?

• А что комментировать? Я могу уже целую книгу стихов, посвященных ему, издать. У меня их, таких, уже штук двести. Но я в стол пишу. Не хочу его напрягать своими сериальными страстями…

• Ясно, - я кивнула. – Ну, тогда всё.

• Я пойду?

• Иди. Но если хочешь знать моё мнение, стихотворение это у тебя замечательное. Очень трогательное и искреннее. Молодец! – Мне очень хотелось сказать Але слова поддержки.

• Правда? Тебе понравилось?

• Очень, - практически не соврала я.

• А хочешь, я дам тебе почитать все остальные?

• Амммм, - я замялась на долю секунды, судорожно соображая, что отказ в данном случае будет означать, что я нагло соврала, когда сказала, что мне нравится её творчество. – Конечно, давай. Я с удовольствием почитаю. Только у меня сейчас времени нет. Но как появится – сразу прочту…

• Я сейчас принесу тебе папку. Она у меня с собой, здесь, в сейфе, - Аля подхватилась и радостно засеменила к выходу.

Когда за ней закрылась дверь, я театральным жестом спрятала лицо в ладони и обессилено вздохнула: «Только этого мне не хватало!»

Сегодня шеф – Андрей Иванович – провел длительное совещание - мозговой штурм на предмет предстоящего в августе нашего профессионального праздника. Мы набрасывали идеи всевозможных нестандартных вариантов празднования, разрабатывали план, словом, нас хорошенько «штормило».

Когда совещание закончилось, народ шустренько сорвался со своих мест и разбежался по своим кабинетам, а я задержалась, потому что неудачно уронила папку с документами, и бумаги рассыпались по полу.

Шеф помог мне собрать документы.

• Что-то ты, Андрей Иваныч, сегодня не весел… - сказала я, пытаясь загладить неловкость.

• Заметно? Я стараюсь работать над собой…

• Ну, не то, чтобы совсем заметно, но глаза у тебя какие-то потухшие…

• О-о-о-ой, Ольга, - горестно вздохнул Андрей Иванович. – Семейные проблемы у меня…

• А что случилось? – выпалила я, и тут же решив, что поступаю некорректно, исправилась. – Хотя, что бы там ни было, все через это проходят. Не отчаивайся…

• Знаешь, я ужасный эгоист!

• Андрей, все люди – эгоисты.

• Да? Мне кажется, я эгоист в особой извращенной форме. Понимаешь, у меня жена беременна.

• Поздравляю.

• Спасибо, - грустно усмехнулся он. – Но в этом и проблема. Это мой второй брак. Сначала был первый, институтский, в течение которого у меня родился сын – Владик. Когда Владику было два года, его мама, спортсменка, занимающаяся синхронным плаванием, уехала на какие-то соревнования за границу и не вернулась. Просто позвонила мне и сказала: «Я не вернусь, здесь лучше». Я, конечно, был в страшнейшем шоке - это был совершенно не свойственный ей поступок. Я пытался её уговаривать, пытался вернуть силой - во мне говорил страх, что я один не справлюсь с воспитанием ребёнка. С течением времени этот страх усиливался, потому что Владик рос и требовал внимания, а я был круглосуточно занят зарабатыванием денег. Родители мои, конечно, выручали меня, но в день, когда я услышал, как мой трёхлетний сын обратился к дедушке своему, назвав его «папа», я понял, что надо срочно что-то менять. И в этот именно период я встречаю Анну, свою нынешнюю жену. Она работает в детском саду, обожает детей, но по медицинским показателям не может иметь своих. Не то, чтобы я влюбился, никакой всепоглощающей страсти не было, просто в тот момент именно она была мне нужнее всех. Мы поженились скорее по расчету, чем по любви. Я Анну свою глубоко уважаю и преклоняюсь перед ней. Она – потрясающая женщина, красивая, умная, мудрая, обожающая моего, то есть нашего теперь уже сына. Влад в ней души не чает. Он на третий день знакомства стал звать её мамой. Они даже похожи, как будто родные. Я каждый день Бога благодарю, за то, что он дал нам встретиться.

Андрей Иванович замолчал, задумчиво теребя запонку на рубашке, а я, несколько сбитая с толку, спросила:

• И сейчас Анна беременна?

• Да, - вздрогнул шеф. – Беременна. Видишь ли, она была уверена, что не может иметь детей. Там куча медицинских женских проблем, даже не буду тебя грузить. Так вот вдруг она понимает, что забеременела. Сначала она испытывает шок, потом бесконечное счастье. А потом она идет к врачу, и врач категорически требует аборта, потому что рождение ребёнка может стоить ей жизни.

• А она?

• Она? Она – счастлива, ей совершенно не страшно, щебечет, смеётся, активно кушает витамины… Она хочет состояться как женщина. Ведь бесплодность – это самая страшная проблема в её жизни, а тут вдруг – чудо…

• Она решила рожать?

• Безоговорочно, да. Говорит, что это Божий подарок ей. А я в этой ситуации выгляжу, как изверг: требую аборта. Я боюсь её потерять. Владик не переживет, если её не станет…

• То есть она не боится вас оставить?

• Она не думает о плохом, говорит, что всё будет хорошо, и у нас будет двое детей. Но врач сказал, что 50/50. Я с ума сойду за эти оставшиеся полгода. Я вчера, в состоянии аффекта, угрожать даже ей стал, представляешь? Говорю, или аборт - или развод. Бред, конечно, я уже извинился тысячу раз, но все равно. Её ещё ужасно обижает, что я говорю всё время: «если с тобой что-нибудь случится, Владик не переживет». Она сразу парирует: «А ты?» «Мне тоже будет плохо без тебя», - говорю я, уходя от прямого ответа. «Ты не жену боишься потерять, а мать своего ребенка», - говорит она мне. Я, конечно, не прав, но я не умею врать. Я уважаю её безмерно, но она мне… как родственница, как сестра, понимаешь? Я люблю её, очень люблю, но не как женщину, то есть как женщину, но не… - Андрей окончательно запутался и совершенно сник.

• Успокойся, Андрей, - я налила ему воды.

• Очень мне тяжело сейчас, понимаешь?

• Понимаю, то есть не понимаю, конечно, но очень сочувствую. Чем я могу помочь?

• Когда мне надо будет высказаться, выслушай меня, ладно? Мне не нужны советы, уговаривания и слова поддержки, просто выслушай.

• Можешь всегда на меня рассчитывать, Андрей.

Куча работы. На дневник нет ни минутки.

Вечером Мишка забрал меня с работы, на которой мы оба задержались, и я, в предвкушении выходных, когда можно выспаться и побездельничать, радостно щебетала, рассказывая ему о том, как прошел день.

Минут через десять я заметила, что мы едем не домой, или, во всяком случае, не привычной дорогой.

• Где это мы?

• Скоро узнаешь, - пообещал Миша.

• Опять сюрприз?

• Да, опять сюрприз. Он тебе понравится…

• Будем надеяться, - сказала я, а сама подумала: «Ты и раньше так говорил».

На улице стало быстро темнеть и заметно холодать.

• А сюрприз будет в помещении или на улице? – спросила я, предвидя проблему собственного замерзания.

• На улице. Боишься замерзнуть? Я тебе свитер отдам…

• А на ноги? Штаны мне отдашь?

• Блин, Оля! – Мишка затормозил и грубо и неровно припарковался у бордюра. – Мне надоело, что ты опять ноешь. Не хочешь – не поедем.

• Успокойся, Миш! Я, во-первых, даже не знаю, куда мы едем. А во-вторых, пытаюсь заранее предвидеть и решить все грозящие проблемы.

• У меня уже пропало настроение делать тебе сюрпризы. Мы едем, точнее уже приехали на фестиваль фейерверков. Он начнется через 10 минут.

Я не справилась со своими эмоциями, и, видимо, прочитав на моем лице разочарование, Мишка вздохнул и закатил глаза:

• Эта идея тоже тебе не нравится…

• Коша, милый, ну, пойми ты, что подобные мероприятия сюрпризом не делаются. Если бы ты у меня спросил заранее, я бы тебе сказала, что не пойду. Я не люблю большие скопления народа, а тем более такие – где будет полно пьяной молодежи…

• Но ты же со мной!

• Ты не дослушал. Полно пьяной молодежи, громкой музыки и оплёванного асфальта, стоя на котором в тоненьких босоножках я не смогу оценить всей прелести безусловно красивых салютов. Я даже не буду делать вид, что мне весело. Зачем лицемерить? Я не люблю такие мероприятия. И не хочу заработать себе снова цистит какой-нибудь. Я в машине посижу. А ты иди, повеселись на фестивале.

• Да уж, я прекрасно проведу время, стоя как идиот среди толпы веселящихся и танцующих людей. Тогда уж поехали домой. Ещё один забракованный сюрприз, - Миша покачал головой и завел машину.

• Зачем? – я попыталась его остановить, зная, что если мы вот так уедем, я потом буду чувствовать себя виноватой. – Но тебе же хочется посмотреть! Ну, сходи сам!

• Мне уже ничего не хочется, - сквозь зубы процедил Миша.

Домой мы ехали молча. Он думал, что я – стерва. Я тоже думала, что я – стерва.

День прошел под эгидой Мишиного мероприятия с тест-драйвами иномарок. Я старалась быть милой и, насколько это возможно, получать удовольствие от всего происходящего.

Но, тем не менее, мы целое утро выясняли отношения, целый день дулись, целый вечер мирились, целую ночь… мирились.

Аля дала мне почитать пухлую тетрадку с её любовной лирикой. Все стихотворения были практически одинаковыми – заунывно-печальными, содержащими подробные жалобы на собственную судьбу и призыв к ответу всяческих природных явлений: за что же так несправедлива жизнь.

«Ну, скажи мне, дождь, когда же он придет…», «Неба синева, ответь ты мне, ответь…», «Ночь, храни мои секреты» и всё такое прочее.

Я отложила быстро наскучившее мне чтиво, и вдруг почувствовала ностальгию по тем временам, когда подрабатывала написанием стихов на заказ.

Рифмы в то время сыпались из меня гроздьями, поздравительное стихотворение из пяти четверостиший я могла накропать минут за десять без особого напряга. Потом посыпались более серьёзные заказы, например, от парней, которые стихотворением хотели попросить прощение у девушки, или от девушек, мечтающих поразить парня «своими» литературными талантами.

Была у меня тогда даже одна история со стихотворением, благодаря которому парень сделал девушке предложение.

Парень был тридцатипятилетним заядлым холостяком, гулякой и бабником, а девушка – кукольно-красивой, безумно влюбленной в него наивной дурёхой, очередной в его списке. Её звали – Анюта, его – Станислав.

Анюта была (и есть) двоюродной сестрой моей институтской подруги, через которую и вышла на меня.

• Помогите мне, Ольга, - попросила меня Анюта. – Я должна сделать для него что-то такое, что выделит меня из армии его девушек. Я чувствую, что он теряет ко мне интерес. Мне страшно, потому что он у меня – первый и единственный, я его люблю, а он…

• А он? – переспросила я.

• Он очень хороший и добрый, просто он не умеет быть с одной девушкой. Ему становится скучно. Он сам так говорил. Но он – честен, он не врет мне и не изменяет. Он пообещал, что как только он почувствует пресыщение, он скажет мне. И я ужасно боюсь этого момента.

• Сколько вы уже вместе?

• Полгода.

• А с другими он обычно насколько продолжительные романы имел?

• Не больше месяца.

• Хороший знак.

-Я уже думала об этом. Он сам удивлен. Говорит, никто меня ещё так не цеплял. А сейчас он что-то всё время какой-то задумчивый, видеться мы стали редко, он всё на занятость ссылается, какой-то рассеянный стал, комплиментов меньше, цветы реже, я вот и думаю, что скоро вызовет он меня на… честный разговор.

• Анют, я напишу для него от твоего имени стихотворение. Нежное, легкое и пронзительное. Он, как минимум, будет тронут. Но ты одно мне скажи: тебе самой не противно от такой честности?

• Я его люблю.

• Всё. Вопрос снят.

Мы ещё немного поговорили, я попросила поподробнее рассказать мне о предмете Анютиного воздыхания – этом красавчике Станиславе. Она добросовестно перечислила мне основные черты его характера, подарила фотку, на которой действительно красивый парень ласково и многообещающе улыбался в камеру, и рассказала о самых значительных моментах их романа (я, как автор, должна быть посвящена во все тайны, чтобы написать стих от чужого имени).

На следующий день я подарила Анюте подарок – свое стихотворение, от которого сама была в восторге. В тот же день, переписав мое стихотворение своим почерком в открытку и подписав его своим именем, Анюта подарила его Стасу.

СТАСУ посвящается…

Ты улыбнешься сладко и лукаво,
Затянешь нежно в омут карамельных глаз.
Ах, черт возьми, какое ты имеешь право
Со мною вытворять т а к о е, Стас?

У всех поступков наших есть причины.
Я знаю, что любовь – не вздохи при луне.
Но я себя храню для одного Мужчины,
А отдаюсь тому, кто отдается мне.

Взаимность для меня - всего важнее,
А у такой любви – особый этикет.
Но я не знаю, милый, никого нежнее,
Я больше не смогу тебе ответить «нет».

И все мои слова, мои поступки, цели,
И принципы мои, мои желанья враз -
Всё-всё пошло ко дну в потоках карамели,
Что льется из твоих, твоих влюбленных глаз.

А ревновать тебя, пожалуй, я не стану.
Я знаю: ты прожить не сможешь без измен.
Но ждать твоих звонков теперь не перестану
И ничего, малыш, не надо мне взамен.

Хочу тебе я сделать важное признанье,
В себе не удержу я это все равно:
Что думать о тебе - теперь моё призванье,
И утро каждое – тебе посвящено!

Ты в жизнь мою пришел из ниоткуда.
Я до тебя была неопытной девчонкой.
Болею я тобой, но это не простуда,
И эту боль уже не вылечить зеленкой.

Я чувств своих к тебе уже не скрою,
Ты – лучший из мужчин. Ты безупречен. Браво!
Какое, ну скажи мне, Стас, какое,
КАКОЕ ТЫ ИМЕЕШЬ ПРАВО…

Станислав сказал, что ему и раньше писали стихи, но такого – никогда, и через неделю сделал Анюте предложение…

Счастье есть!

ОСА

Продолжение следует 28 июня