Осиные страсти (Часть 39)

   Понедельник Эта история началась с абсолютно безобидного кухонного разговора. - Миш, а ты когда-нибудь пробовал наркотики? – Спросила я за ужином.

• Ну- кх-кх-кх –ты – кх-кх- спросила! - Закашлялся от неожиданности Мишка. – К чему ты это?

• Да ни к чему! – Абсолютно честно ответила я. – Просто увидела рулет с маком на столе, и сработал ассоциативный ряд: мак – наркотик – интересно, пробовал ли ты наркотики.

• Ну, было один раз, по глупости, в переходном возрасте…

• Расскажи!

• Да нечего рассказывать. Молодой был, глупый. Праздновали что-то с компанией в клубе, я выпил водки на спор без закуски, ну, меня и повело. Потом мне дали что-то закурить, а я уже пьяный был, не соображал ничего. Ну, вот и всё, больше ничего не помню. Что я потом вытворял – мне на следующий день ребята рассказывали.

• А что вытворял-то?

• Да, так… Подрался с барменом, бросался в охранника орешками и вылез на сцену знакомиться со стриптизёршами, - усмехнулся Миша.

• Да уж, погуляли! А сколько тебе было?

• Да лет шестнадцать, наверное…

• Ну и как они?

• Кто они?

• Наркотики! Что чувствуешь после них?

• Да не помню я, говорю же! Но уж точно ничего хорошего. Я после той ночи неделю отойти не мог. Во мне же тогда больше юношеского гонора было, чем жизненного опыта: я ни пить, ни курить не умел, а тут в одну ночь и водки хряпнул и затянулся какой-то травкой... Просто тогда это крутизной считалось, меня, самоутверждающегося пацана, более старшие ребята на понт взяли, знаешь, как это бывает… Короче, что было – то было. Я на своих ошибках молодости учусь, и больше их не повторял.

• Не пил, не курил?

• И цветы всегда дарил. Всё, тема наркотиков исчерпана. Предлагаю её закрыть.

• «Мы с приятелем на пару-у-у

забивали косяки-и-и

Неужели нас посодю-ю-ют

за такие пустяки?!»

• старательно пропела я и подмигнула Мишке.

Он хмыкнул, покачал головой и ушел в комнату читать газету.

Вечером к нам на огонек забежал Лёшка, Мишин друг, и попросил Мишу выйти с ним на лестничную клетку – покурить.

«Секретничать будут», - постановил мой внутренний голос. Минут двадцать спустя, когда Лёшка ушел, я спросила Мишу:

• А зачем Лёшка приходил?

• Просто так, - уклончиво ответил Миша.

• Да ладно, когда приходят просто так, не шепчутся на лестнице, а потом не уходят, не попрощавшись. Зачем он приходил?

• За порнушкой.

• Ну, хватит шутить! Ты можешь ответить серьезно, - я толкнула Мишку в бок.

• Я серьезно и ответил. Он приходил спросить, есть ли у меня какое-нибудь… запретное видео.

• И что ты ответил?

• Я дал ему пару кассет.

• Ты шутишь?

• Нет.

• У тебя есть порнушка? – Я не могла придти в себя от изумления.

• Оля, у всех есть порнушка, просто 90% этот «позорный» факт скрывает, - Мишка зевнул, показывая, что тема разговора его не цепляет.

• А зачем она тебе? У тебя проблемы с сексом? Почему ты скрываешь это от меня?

• Я ничего не скрываю: как только ты спросила об этом – я сразу ответил. Это раз. Если у меня есть подобное видео, то это вовсе не означает, что у меня проблемы в сексе, или что я извращенец. Это два. Самое главное – это даже не означает, что я это видео смотрю. Это три.

• Я в шоке! – Воскликнула я. - Но почему я не знаю, что у нас в доме есть эта гадость? Я даже не знаю, где она лежит!

• А зачем тебе знать? Ты что, хочешь посмотреть?

• Нет! Нет! Нет! – Взвизгнула я.

Мишка засмеялся:

• А чего ты так пугаешься?

• Я не пугаюсь. Просто мне противно…

• А! Ну извини, Дева Мария, что загрязнил твой девственно-чистый разум, незамутненный всяческими мерзостями жизни…

Минут через двадцать я опять пришла в комнату, где Миша читал газету.

• Последний вопрос. Почему Лёша пришел за этим к тебе? Ни в магазин, ни к кому-нибудь ещё, а именно к тебе? Ты что, поставщик подобных кассет своим друзьям?

• О, Господи! За что мне это! – Мишка воздел к небу руки с развернутой газетой в руках. – Кис, ну подумай сама, он живет в соседнем доме, ему просто по пути…

• Ладно, тогда ещё один вопрос…

• Предыдущий был последним.

• Этот точно последний. Зачем Лёшке порнушка?

Мишка поднял глаза от газеты, сочувственно на меня посмотрел и, тяжело вздохнув, ответил:

• Не задавай глупых вопросов.

• Ханни, ай эм хоум! – Прокричал Мишка из прихожей, пародируя американскую манеру приветствия.

Я вышла из ванной, застегивая молнию на халате, и чмокнула его в щёку:

• А я не слышала, как ты звонил.

• А я и не звонил, я сегодня ключи не забыл, и вот решил тебе сюрпризик сделать, - Мишка протянул мне красивую желтую розочку с плотным, ещё не раскрытым бутоном и толстым длинным колючим стеблем.

• Какая прелесть, - я радостно уткнулась носом в розу, но вместо цветочного аромата почувствовала только запах медового шампуня, которым мыла голову, и жареной картошки с грибами, которую приготовила на ужин.

• Котусь, я сейчас Кирилла встретил, ну, помнишь, который мне помогал с ремонтом у родителей. Ну, мы в одной школе учились. Он со своей девушкой просто гулял, я их встретил, мы разговорились, и я их к нам пригласил.

• Хорошо, когда? - Спросила я, отложив розу и внимательно рассматривая в зеркале шишку на лбу, которую набила на днях, случайно долбанувшись о дверной косяк.

Мы с Мишкой потом долго смеялись над тем, что у меня уникальный талант: я никогда не упускаю шанса покалечить сама себя, даже при полном отсутствии, казалось бы, подходящих для этого инструментов.

Когда я после неожиданно полученной травмы лежала на диване с компрессом изо льда на лбу и показательно страдала, прислушиваясь, не тошнит ли меня, и нет ли других признаков сотрясения мозга, Мишка, желая меня рассмешить и отвлечь, схватил лак для волос, изображавший микрофон, и, пародируя известного ведущего, хрипло просипел в него:

• «Здравствуйте, в эфире передача «Преступления века». Сегодня в полдень совершено хладнокровное нападение на беззащитную девушку, слоняющуюся по квартире. Больше года безжалостный дверной косяк караулил свою будущую жертву, изучал её повадки, разрабатывал план нападения – и вот решился. Жертва отделалась, я бы даже сказал, обделалась лёгким испугом и заметной шишкой на лбу».

После чего мы оба захохотали, и я передумала играть в жертву.

• Сегодня, точнее сейчас, - сказал Мишка. – Кирилл с Леной пошли скинуть деньги на телефон, и минут через десять придут…

Я вообще-то очень люблю гостей, в том числе и неожиданно заявляющихся, но люблю я их только в том случае, если готова их встретить.

• Я в халате, с мокрыми волосами, а на ужин у меня только картошка с грибами. Предупреждать надо, - выпалила я, не скрывая, что сержусь, и стала судорожно причёсываться.

• Да ладно тебе, они же всё понимают. Попьём чайку, поболтаем… У них свадьба летом, вот и проконсультируем их, как сможем. Опытом поделимся, так сказать, чтобы они сделали свою работу над нашими ошибками, - примирительно сказал Мишка.

• Ладно, - проворчала я и пошла доставать из морозилки курицу: не могу я допустить, чтобы гости ушли от нас голодными.

Ребята – Кирилл и Лена - пришли через полчаса. Они оба оказались достаточно общительными и интересными людьми, и уже через десять минут возникло моё любимое ощущение, что мы знакомы сто лет и все эти сто лет близко и непринужденно дружим.

Мы дождались мою фирменную жареную в духовке курицу, и я, очень редко пьющая алкоголь, даже решилась выпить за компанию принесенного ребятами вина.

• Ух ты, вкусно! – Искренне порадовалась я первому глотку розового игристого вина. – Уж насколько я не гурман в отношении алкоголя, и вкуса его я никогда не понимала, но вино действительно вкусное….

• Да уж, - поддержал Кирилл. – Это тебе не самогонка.

• Самогонка тоже бывает вкусной. Помнишь, мы у Жанны в гостях были? – Мишка обернулся ко мне. - Там папа Жанкин гостей самогонкой на горохе потчевал. Холодненькая, мягкая, тоже тогда хорошо пошла…

• Да уж, как пошла хорошо, так и вышла. Ты вспомни, как ты тогда наклюкался. И отходил потом два дня от своей самогонки, лежал пластом, стонал…

• Да, я не рассчитал тогда, - Мишка смутился. – Вроде выпил пару рюмок, а всё равно взяло хорошо. С непривычки-то…

• Да ладно тебе, забудь, - продолжил тему Кирилл. – Я тут на днях случайно попал на соцопрос по сигаретам. Приятель один спросил: хочешь заработать пятьдесят баксов за час? Ну, хочу, говорю. Ну, тогда иди вот туда, купи пачку каких-нибудь сигарет. Там опрос курильщиков проводят, фокус-группа называется. Скажешь, что куришь, поотвечаешь на вопросы часок, и за участие в опросе пятьдесят баксов заплатят, как с куста. Ну, я купил пачку каких-то сигарет и пошел. Сначала ничего так, прикольно, даже интересно было. Рекламки всякие показывали, что чувствуете, когда курите, спрашивали… А потом дали сигарету, попросили выкурить и рассказать, какой вкус, то-сё… Ну, а я же не курил толком никогда. А тут вот выкурил – и повело меня. Голова закружилась, закашлялся, чуть не попалился, короче, что не курю. Соврал, что курю только лёгкие, а это для меня слишком крепкие. Вышел оттуда – зеленый, меня качает, тошнит, еле добрался до дома… в ближайшую урну сигареты эти выбросил.

• Деньги-то хоть заплатили? – Спросила я.

• Заплатили, - кивнул Кирилл. – И ещё пригласили… На фокус-группу по жвачкам и по алкоголю.

• А что за сигарета была? Может, это наркотик какой? – Предположила Лена.

• Да нет, - отмахнулся рассказчик. – Это просто новые сигареты выбрасывают на рынок, вот и пытаются выявить потенциальных покупателей.

• Ну, по наркотикам мой Котик спец! – Я любовно потрепала Мишку за вихры.

• Что, серьезно? Травкой балуешь? – Спросил Кирилл.

• Нет-нет-нет! – Мишка испуганно замахал руками. – Она пошутила. Просто мы тут как-то на днях вспомнили, как мне в детстве, по дурости, пришлось косячком затянуться, чтоб в грязь лицом перед ребятами не упасть, и что потом со мной было. Память просто стёрла этот момент, а ребята потом рассказывали, как я в том клубе куролесил и зажигал…

• А! Ясно, у меня тоже такое было, - поддержал тему Кирилл и рассказал похожую историю: он попробовал наркотик, потому что очень хотел понравиться одной девочке, в которую был влюблен и которая, кстати, и предложила ему затянуться…

• Во компашка подобралась! Только зеков не хватает, - переглянулись мы с Леной, и все захохотали.

Разговор получился настолько живой и весёлый, что я не заметила, как пролетело время. Мы то и дело взрывались смехом, наперебой рассказывали всякие смешные случаи из жизни, и никак не могли наговориться.

• Ого, уже почти полночь! – Ошарашено сказал Кирилл, случайно взглянув на свои наручные часы. – Ленка, нам пора! А то мы что-то засиделись…

Мы стали уговаривать ребят посидеть ещё, но они всё же стали собираться, всячески благодаря нас за абсолютно искреннее гостеприимство.

Мы все расцеловались на прощанье в прихожей под бомкающий звук часов, оповещающих нас, что уже двенадцать часов ночи и что, собственно, наступает новый день.

Миша закрыл за ребятами дверь и обернулся ко мне. Я поразилась переменам, произошедшим с его лицом: секунду назад оно вежливо улыбалось гостям, а теперь было хмурым, я бы сказала зловещим, словно улыбчивое солнце внезапно сменилось грозовой тучей.

• Ты в своем уме? – Хрипло спросил меня Миша.

• Ты о чем? – Уточнила я и даже попятилась назад: от него просто веяло агрессией.

• Ты считаешь нормальным рассказывать малознакомым людям о том, что я пробовал наркотики? Что я напился? Кем ты меня выставляешь? Пьяницей и наркоманом?

• Успокойся, Миш! – Я подняла руку, мол, стоп, давай разберемся. - Во-первых, почему малознакомым, если вы с Кириллом в одной школе учились? Во-вторых, что я такого сказала, я не пойму? Никем я тебя не выставляла! Ну, в детстве ты побаловался, сейчас это вспоминается, как детская глупость, ну выпил ты у Жанны, ну, не рассчитал, ты же живой человек, что в этом такого? Ну, вспомнилось, ну, к разговору пришлось, что в этом такого?

• Я не пойму, почему тебе не вспомнилось, как я четыре года без отпуска работал? Почему тебе не пришлось к разговору, как я институт с красным дипломом закончил? Или как… как… я не знаю… как я маме твоей на огороде теплицу построил за три часа, первый раз в жизни увидев у соседей, что такое вообще парник. Почему? Почему тебе вспомнилось самое плохое? Почему вздумалось выставить меня…

• Да никем я тебя не выставляла, - вспылила я. – Если в детстве ты разбил мамину вазу, тебя не поставят в угол! Если ты случайно спер в магазине чупа-чупс - тебя за это не посадят. Если ты выкурил косячок в малосознательном возрасте – тебе дело не пришьют. Никто даже не придал значения этим словам, я уверена! Посмеялись и забыли!

• Мне было не смешно!

• Офигеть! – Я не на шутку завелась. – То есть, когда ты раздаешь друзьям порнушку – это не стыдно. Когда ты сморкаешься за столом в салфетку, которой только что вытирал губы, – ты не переживаешь за свою репутацию. Когда ты пьёшь чай, громко втягивая его в себя и прихлёбывая при этом, как извозчик, так что соседи грешат на то, что мы включили стиралку, это тоже нормально! А чего мне стоило убедить тебя, что всяческие икания, рыгания и прочие волеизъявления твоего организма – это не смешно, не естественно, а неприлично? Когда ты встречаешь гостей в старом протертом халате и радостно объясняешь, что только что закончил пылесосить – это всё, по-твоему, нормуль! Когда с пацанами кроешь матом, как сапожник – тоже, видимо, ничего страшного! А вот косячок, выкуренный десять лет назад, ставит на тебя клеймо наркомана!

• Ты что, всерьез не понимаешь, что творишь?

• Ладно, извини! – Я решила отступить. – Я не знала, что тебе это будет неприятно. Мне в голову не пришло, что ты этого стесняешься. Не подумала…

• Не-по-ду-ма-ла-она! – Передразнил меня Миша. – Ты что, голову выключаешь на время праздника? Не подумала она, прежде чем своего мужа грязью облить на глазах у изумлённой публики! Блондинка!

• Так, стоп! Попрошу без оскорблений! Тебе что, придраться не к кому? У тебя на работе проблемы, а я опять под горячую руку попалась?

• При чем здесь моя работа? Мы говорим про твои мозги и их временное, я надеюсь, отсутствие на месте преступления…

• Миша, что с тобой? Что ты несёшь?

• Это я должен тебя спросить: что с ТОБОЙ? И что ТЫ несешь?

• Да ты…Ты… Ты… - я реально забыла слово, которым собралась обозвать Мишку.

• Кто?

• Ты… Ты… Я забыла это слово…

• Слушай, может, тебе стимуляторов каких курс пропить, а то что-то ты слишком часто стала забывать…всё хорошее!

• И пропью!

• Пропьёшь-пропьешь. Жаль, что твой талант «ляпнуть не подумав» – не пропьешь! – Пригвоздил меня взглядом к стене Мишка.

• Хватит! Мы сейчас серьёзно поругаемся, потому что я уже начинаю заводиться. Я совершила глупость, потому что я - живой человек, подверженный совершению глупостей. Я прошу у тебя прощения, сколько раз я должна это повторить, чтобы ты услышал?

• Да меня бесят люди, и ты в их числе, которые извиняются, не раскаиваясь в содеянном!

• Ты так говоришь, как будто я реально совершила преступление! Раскайся в содеянном! Блин, можно подумать, я тебе изменила или украла что-нибудь! А то глупость сморозила, а ты тут целый суд устраиваешь, чёрт побери!

• Да как ты не понимаешь, проблема не в том, что ты сказала. Проблема в том, что ты продолжаешь мне доказывать, что была права, и ничего такого страшного в твоих словах не было. До тебя никак не дойдет, что есть вещи, о которых не принято говорить! Не-при-ня-то и стыдно.

• Я все поняла, мне не надо сто раз об этом говорить, - я глубоко вздохнула и пошла на попятную, решив спешно изменить тему. – Хватит об этом. Мы едем завтра к маме?

• Нет! – Рявкнул Миша.

• Почему?

• Скажи маме, что я сторчался! – Издевательским тоном сказал он и ушел в комнату, звучно хлопнув дверью.

Спать мы легли в разных комнатах, не сговариваясь объявив друг другу двухсторонний бойкот.

Мы по-прежнему с Мишкой не разговариваем. А розочка, подаренная им накануне, скоропостижно завяла.

«Во-о-о-от, значит, не от всей души. Каков даритель, таков и подарочек», - мстительно подумала я, выбрасывая высохший скрюченный цветочек в мусорку.

В институте у меня была любимая преподавательница Светлана Евгеньевна Ковалёва, которая читала курс организационной психологии и коммуникационного менеджмента, а впоследствии согласилась стать руководительницей моей дипломной работы. Конечно, она была не только моя любимая преподавательница, её обожал, я бы сказала, боготворил, весь курс: студенты никогда не пропускали её лекций без уважительной причины, хотя она никогда не отмечала присутствующих и не следила за дисциплиной.

В порядке исключения и в знак особой любви к ней студенты сознательно не придумывали ей кличку и даже в приватных разговорах отзывались о Светлане Евгеньевне почтительно, не сокращая её имя-отчество и демонстрируя свое безграничное уважение.

Такое отношение студентов к её персоне было вполне заслуженно: я не знаю более искреннего преподавателя, более интересного рассказчика и более интересной женщины.

На первом же занятии она сказала: «Ребята, я буду учиться вместе с вами, и если вдруг не смогу сразу ответить на какой-нибудь чей-нибудь каверзный вопрос – обещаю, что этот вопрос будет моим домашним заданием, я подготовлюсь и на следующей же лекции постараюсь на него ответить».

Самые сложные теории она старалась объяснить более простым и доходчивым языком, приводила жизненные примеры, упрощающие осознание того или иного материала, и никогда не сердилась на непонятливость учеников. Мы много разговаривали и на отвлеченные темы (это мы, студенты, обожали больше всего), ведь психология человеческих отношений – это такая сложная категория, которую нельзя объяснить, просто выучив нужные термины и популярно растолковав их значение.

Самое удивительное, не только нам было интересно слушать её, но и ей – нас. Она так увлеченно иногда выслушивала наши, пусть не всегда уместные замечания, с таким не наигранным вниманием ждала наших ответов на вопросы, что одна из моих одногруппниц как-то сказала: «На лекциях Светланы Евгеньевны я чувствую себя Скворцовой Натальей, полноценной личностью, без пяти минут специалистом, а не просто…студенткой в потоке».

Как-то раз прямо на лекции мы затронули тему человеческих страхов. Все наперебой делились своими страхами и все вместе старались разобраться в их причинах.

• А у вас есть какие-нибудь страхи, Светлана Евгеньевна? – Спросил кто-то из студентов.

• Конечно, я же живой человек.

• А какие? – Все затихли, потому что слушать её было одно удовольствие.

• Я боюсь высоты и большого количества воды, - немного смущаясь, сказала преподавательница.

• А вы знаете, откуда у вас появились эти страхи?

• Я в детстве упала с пирса в море. Пирс был не высокий, но мне было три года и мне показалось, что я лечу в воду целую вечность. Я до сих пор, если закрою глаза, могу вспомнить то ощущение свободного падения, ту пустоту в животе, ощущение животного ужаса, а потом, когда ушла под воду, ощущение невозможности вздохнуть.

Меня спасли, тут же выловили, там полно людей было, в том числе мама моя, на минуту выпустившая мою руку из своей. Но сильнее всего мне тогда запомнилось, что перепуганная мама меня потом сильно наказала, отшлёпала и не разговаривала со мной два часа. Материнский бойкот – самое страшное наказание для ребенка. А мне было до слёз обидно, потому что я была не виновата, меня толкнул какой-то мальчишка, который потом убежал, испугавшись начавшейся суматохи.

• А у вас до сих пор эти страхи? Или вы перебороли их?

• Я даже не знаю, как ответить, чтобы не соврать, - задумалась Светлана Евгеньевна. – Я очень старалась перебороть их. По поводу боязни воды… Я записалась в бассейн и заставляла себя сначала просто плавать в нём, а потом даже с вышек прыгала. Потом купила водяную кровать, такую, знаете, типа огромного матраса, наполненного водой, и добросовестно спала на ней. Каждое лето ездила на море и старательно купалась в нём. Думала, что переборола этот страх.

А в прошлом году мы с моим четырехлетним сыном поехали на море, и там я не смогла выпустить его ладошку из своей даже на пляже, где до воды ещё несколько метров. Видимо, подсознательно я до сих пор считаю море своим врагом. А что касается страха высоты… Я помню, как, пересилив себя, оплатила три круга на аттракционе «Чёртово колесо» и добросовестно проехала все эти три круга. Вылезла из кабинки – вся насквозь мокрая от пота и побледневшая от ужаса. Муж зовет прыгнуть с парашютом, но думаю, на этот подвиг я не решусь. В общем, скажем так: я очень старалась свои страхи перебороть, но стопроцентных результатов у меня нет до сих пор…

Этот разговор я вспоминаю всегда, когда сталкиваюсь лицом к лицу с собственными страхами.

Например, я с детства боюсь темноты. Будучи маленькой, я засыпала всё время под монотонные бабушкины сказки при включенном свете ночника. Однажды ночью (было всего часов одиннадцать, но для ребенка, которого укладывают в девять, – уже глубокая ночь) я проснулась оттого, что упала с кровати. Я стала хныкать, привлекая внимание взрослых к ушибленной коленке и к моему неожиданному бодрствованию.

Мне было необходимо, чтобы кто-нибудь проснулся, поцеловал меня, снова уложил в кровать и укрыл моим пушистым одеяльцем. Но никто из взрослых не отозвался на моё хныканье и не пришел ко мне. Я окончательно проснулась и заплакала в полный голос. Ноль внимания. Тогда я вскочила и, путаясь в длинной ночной рубашке, бросилась в спальню родителей. Там было закрыто.

Я побежала в большую комнату, где спят обычно дедушка и бабушкой, и с криками: «Бабуся-я-я-я! Дедуля-я-я!» бросилась на разложенный диван. Но он был пуст. Мне было три года, я оказалась совершенно одна в огромной, зловеще-тёмной квартире и была настолько мала ростом, что не могла дотянуться до выключателя.

Вернувшиеся через два часа с соседского дня рождения взрослые застали меня в прихожей, обессиленную и икающую от плача, вооруженную вилкой – единственным холодным оружием, обнаруженным мною в пределах моей досягаемости и подготовленным для борьбы с чудищами, живущими под кроватями.

Меня отнесли в постель, успокоили, извинились, что так получилось (они решили, что раз я заснула – можно и у соседей погулять), прочитали сказку и убаюкали, но с тех пор я всегда засыпала с трудом, спала чутко, ворочалась и металась по подушке, как при высокой температуре: наверное, мне снились так и не побежденные мною подкроватные чудовища. Я до сих пор не люблю ночь и боюсь темноты.

Сейчас я дома одна. Одиннадцать вечера. Мишки до сих пор нет – наверное, характер свой показывает, а, может, и правда на работе задержали. Не буду звонить! Полелею ещё немножко свою обиду!

Вспомнив разговор со Светланой Евгеньевной, я выключила свет. Комната моментально погрузилась во тьму, лишь фонарь за окном мягко светил в окно апельсиновым светом, и молочное свечение монитора компьютера слабо освещало окружающее меня пространство.

«Будем бороться со страхами!» - громко объявила я сама себе и непроизвольно вжалась в спинку стула. Мне захотелось поджать ноги, потому что почудилось, будто под стулом кто-то есть: а иначе кто так явно обволакивает мне ступни мерзлым холодом?

Первый этаж. Я всегда боялась жить на первом этаже, ведь чтобы залезть в окно такой квартиры, нужно всего лишь уметь подтягиваться! Решетки на окнах, приводимые Мишей в качестве аргумента в пользу безопасности, казались мне малоубедительными.

На кухне что-то скрипнуло. Вздохнул и загудел, словно ожил, холодильник. Показалось, что кто-то неслышно крадется по коридору – я явно видела промелькнувшую там серую тень. «Это машина проехала и сверкнула фарами», - выдохнула я, и замершее на миг от ужаса сердце забилось в удвоенном ритме.

Подозрительные шорохи окружали меня, стягиваясь вокруг зловещим свистяще-скрипяще-шипящим кольцом. Я стянула с кровати плед и укуталась в него: так спокойнее и теплее.

Вдруг за стеной заплакал ребенок, и послышался невнятный гул взрослых голосов: наверное, родители пытались убаюкать дитя. Эти звуки меня слегка успокоили.

«Ну, чего я боюсь? Если что – закричу! Рядом люди – прибегут и спасут меня! Бояться глупо», - проводила я сама с собой психологический сеанс на тему борьбы со страхами.

Кто-то прошел прямо под окнами, звонко шлёпая ботинками по весенней слякоти. Я вздрогнула. Окна у нас на ночь всегда зашторены, потому что при включенном свете и раскрытых окнах наша жизнь превращается в реалити-шоу «За стеклом». Лёгкое покачивание шторы от дуновения ветерка, просачивающегося сквозь раскрытую форточку, казалось мне ужасно пугающим: а вдруг там, за шторой, кто-то уже стоит? Кто-то, кто сквозь форточку залез грабить нашу квартиру, кто-то, кто не знает, что перепуганная насмерть хозяйка в настоящий момент находится дома. Придется её тюкнуть – не оставлять же свидетелей…

И тут за окном послышалось истерически-жалобное мяуканье, и этот звук отозвался у меня в душе лучше самой любимой мелодии. Я вскочила со стула, на миг запуталась в обволакивающем меня пледе и бросилась к окну – посмотреть на того, кто воспроизводит столь жалобные звуки. В полной и беспробудной темноте двора рассмотреть крошечное мяукающее существо не представлялось возможным, я усиленно вглядывалась в пространство за окном, глаза уже давно привыкли к темноте, но котенка разглядеть я не могла.

И тут, когда я совсем уже отчаялась, в темноте ярко блеснули два кошачьих глаза.

• Ах, вот ты где! – Ласково заговорила я, надеясь, что сквозь открытую форточку мои слова достигнут адресата.

• Мя-я-я-у!

• Ну, что ты мяучишь? Страшно там тебе одному?

• Мя-я-я-у!

• Голодный, наверное?

• Мя-я-я-я-я-я-я-я-у! Мя-я-я-я-я-я-я-я-у! Мя-я-я-я-я-я-я-я-у! – котенок заорал с таким усердием, что я поверила в то, что он расслышал и понял абсолютно всё, что я ему сказала.

• Подожди меня, - попросила я своего собеседника и метнулась в кухню, где быстро отрезала щедрый кусок варёной колбасы.

Потом, не сбавляя темпа, я влетела обратно в комнату, приоткрыла пошире форточку и бросила колбасное лакомство котеночку.

• Эй, ты где? Почему не отвечаешь? Эй!

Но котенок мне в ответ не мяукнул ни слова благодарности: может быть, лакомился колбасой и рот был занят, а может быть, не дождался меня и убежал по своим делам. В конце концов, меня не было почти полминуты! Может быть, по кошачьему времяощущению прошло целых полдня!

Я расстроилась, закрыла форточку и включила свет. Страхи тут же отступили, оголив неприглядность моего положения: взрослая женщина, у которой уже вполне могли бы быть свои дети, сидит и боится темноты. Глупость какая!

На часах - без пяти двенадцать. Мишки до сих пор нет.

Я набрала его номер на мобильном телефоне. Абонент не отвечает или временно не доступен.

Абонент явился в одну минуту первого.

• Привет, – хмуро поздоровался он.

• Привет, - ответила я. – Мог и предупредить, что задерживаешься.

• Не надо претензий. У меня был тяжелый день. Совещание за совещанием. Растянул связки на левой ноге – споткнулся на лестнице. Был в травмопункте. Телефон разрядился ещё в обед, а зарядка дома. Машина заглохла по пути домой. Меня на буксире притащил какой-то мужик. Отдал ему все деньги, какие с собой были. Завтра буду чинить.

• Ты как? – Моментально забыв про все свои глупые обиды, искренне переживая за Мишку, спросила я, и погладила его по коленке.

• Нога ноет. Сказали лёд пока прикладывать. Есть хочу ужасно…

• Ну, сиди, отдыхай. Я сейчас разогрею поесть и сделаю тебе компресс изо льда, - сказала я и подала ему пульт от телевизора.

• Да ладно, я могу ходить-то. Просто хромаю малёк…

Я убежала на кухню – хлопотать о ночном ужине. Через пять минут из комнаты послышался Мишкин голос:

• О-о-о-оль!

• Что случилось? – Бросилась я спасать своего хромого Мишку.

• Мне стало жарко, и я решил открыть форточку. Скажи мне, пожалуйста, что в промежутке между створкой форточки и сеткой от комаров делает кусок докторской колбасы?

«Бедный голодный котёночек», - подумала я, давясь от смеха.

Целый день в нашем домашнем лазарете я выхаживала больную Мишкину ногу. Обладатель вывихнутой ноги, надо сказать, извлек из своего положения максимум выгоды: целый день валялся в постели, смотрел футбол, пока я готовила заказанные им блюда, меняла компрессики и бегала в аптеку за специальными гелями, используемыми при растяжении связок.

• Когда ты заболеешь, я тоже буду за тобой также ухаживать, - сказал Мишка, поощрительно поцеловав меня в подставленную меною же щёку.

• Да? Ну, тогда АПЧХИ!

Во всём нужно уметь находить положительные стороны. Даже в болезни. Я, например, ужасно переживаю, когда кто-то из родных или близких болеет. Но, тем не менее, я обожаю ухаживать за болеющим любимым человеком. Это дополнительная возможность своими действиями сказать и доказать ему, что я его люблю, и выразить свою искреннюю благодарность за то, что он у меня есть.

ОСА

Продолжение следует.