Мадам совершенство (Мирей Матье)

Безупречная стрижка “паж”, холеные брови, неизменно коралловая помада. Кажется, она — такое же вечное олицетворение Франции, как Эйфелева башня, Нотр-Дамм и шампанское. Мирей Матье, как истинная француженка, непредсказуема, элегантна и непокорна. Такой она была всегда и остается поныне. А ведь ей скоро шестьдесят! Безупречная стрижка “паж”, холеные брови, неизменно коралловая помада. Кажется, она — такое же вечное олицетворение Франции, как Эйфелева башня, Нотр-Дамм и шампанское. Мирей Матье, как истинная француженка, непредсказуема, элегантна и непокорна. Такой она была всегда и остается поныне. А ведь ей скоро шестьдесят! Ее отец работал каменотесом в Авиньоне, мама тянула на себе лямку скудного хозяйства: в семье было четырнадцать детей! Детство девочки из рабочей окраины, по обычаю, не затянулось: в тринадцать ей пришлось бросить школу, чтобы пойти на фабрику. Казалось, ее жизнь будет такой же беспросветной и серой, как у сотен девушек из рабочих семей: нудная работа по изготовлению конвертов, скудный заработок, пьяница-муж, вечная нужда и ранняя старость. Честно говоря, Мирей ничего не сделала, чтобы вырваться из этой среды. Все произошло как в сказке. В один прекрасный день приехал принц на белом коне и увез ее в прекрасный недосягаемый Париж... Чтобы хоть как-то скрасить свое унылое фабричное существование, девушка однажды приняла участие в телевизионном конкурсе “Игра случая” (нечто вроде нашей “Утренней звезды”). К провинциальной простоватости девятнадцатилетней девчонки очень подошла выбранная песня из репертуара “Великой простушки” Франции — Эдит Пиаф. Продюсер Джонни Старк разглядел на пленке большой потенциал безвестной конкурсантки. Маститый шоумен был уже не в том возрасте, чтобы увлечься молоденькой красоткой, но его профессиональное чутье подсказало ему большой успех для этой протеже, а значит, немалую прибыль для ее первооткрывателя. И вот в 1965 году он прислал ей приглашение в Париж. Впрочем, над юным бриллиантом пришлось немало потрудиться, чтобы из девушки с писчебумажной фабрики сделать эталон французского шарма, аристократизма и красоты. Невысокая, с угловатыми коленками и ужасающим раскатистым провансальским акцентом (от которого она так и не смогла избавиться), она далеко не сразу покорила привередливую парижскую публику. Джонни Старк, который стал ей в чужом Париже вторым отцом, дрессировал ее нещадно. Девушка все глаза выплакала ночами: все, что она делала, было не так и не то.Она с детства слыла неуклюжей, так как вечно путала право и лево, глотала слоги. От природы она была левшой, но воспитание тогда не позволяло людям подобную вольность. Ее настойчиво, жестоко, но неумело с младенчества переучивали на “правшу”, отчего серьезно пострадала и координация, и речь. Старк тоже был скорее диктатором, чем добрым папочкой, так что путь к совершенству для будущей звезды смело можно было бы назвать дорогой слез. Свою популярность Мирей тоже зарабатывала немалым трудом: изучала языки, чтобы на каждых гастролях за рубежом удивить публику их национальной песней. Она пела по-русски, по-фински, по-японски, по-китайски. Музыкальность, которая является отличительной чертой всей многочисленной семьи Матье, тоже пришлось шлифовать и развивать. Ей не довелось стать звездой в одночасье, “проснувшись знаменитой”. Французскую публику она завоевывала медленно. Ее долго (и справедливо) упрекали в необразованности и провинциальности. Однако Джонни Старк все же сотворил из нее Великую Певицу. Его смерть от сердечного приступа стала для восходящей звезды большим ударом. Однако она уже многое умела, а главное -- ее имя уже знал весь мир. Детство и молодость, проведенные под влиянием двух неординарных мужчин (Мирей обожала своего отца и преклонялась перед Старком), сильно повлияли на критерии выбора спутника жизни. Мадемуазель Матье всегда искала в мужчинах дорогие черты своего отца: душевную доброту, неиссякаемый провансальский юмор, искренность, щедрость. К замкнутости, меркантильности парижан девочка из южной провинции привыкнуть так и не смогла. Она быстро и болезненно обожглась о притворство, корыстность и снобизм как парижан в общем, так и людей из “высшего света” в частности. Наверное, поэтому она очень скоро замкнулась в себе. Ночная светская жизнь Парижа, которую так ценят другие звезды всего мира, ее навсегда отпугнула. Небольшое количество близких друзей, дом, любимые кроссворды и многочисленные родственные обязанности большой семьи, оставшейся в Авиньоне, -- вот круг ее интересов, когда она дома, в Париже. Но большую часть времени она все же проводит вне Франции, на гастролях.Ее личная жизнь с самого начала стала тайной для публики. Она никогда не жила открыто ни с одним мужчиной, никогда не была замужем. Разумеется, в то, что такая красавица может всю жизнь пренебрегать своей популярностью у мужчин, никто не верит. Вот почему вокруг Мирей Матье вечно витают разные сплетни и слухи (которые мы, разумеется, не станем повторять) об ее тайных романтических связях по всему миру. Сама мадемуазель Матье неизменно отвергает все домыслы, хотя некоторые из них, возможно, и претендуют на правду: она твердо решила остаться одной из самых таинственных женщин. В отличие от тех, кто охотно делятся с публикой своими душевными переживаниями, она лишь загадочно улыбается и намекает, что, несмотря на внешнее благополучие, ей в жизни пришлось немало выстрадать. Вряд ли можно придумать лучший способ заинтриговать журналистов и поклонников. Ведь тайна — неизменный атрибут женского шарма. А уж им-то Мирей Матье овладела полностью. Разве можно быть прекрасной леди Совершенство, если еженедельно отчитываешься перед всем светом в своих сердечных перипетиях? Василий СЕРГЕЕНКО.**_