«Первый год я не хотела жить»: россиянка раскрыла новые детали многолетних поисков могилы нерожденного сына

В 2020 году жительница Новокузнецка Светлана узнала, что станет мамой. Беременность протекала хорошо, поэтому женщина ни о чем не переживала. Будущему малышу даже успели выбрать имя. Но на восьмом месяце россиянка почувствовала недомогание и попала в больницу, где ей сообщили, что ее ребенок уже мертв.

Малыша Светлана так и не увидела, потому что его увезли еще до того, как она пришла в сознание после наркоза. В роддоме ей сказали, что останки похоронят с другими биологическими материалами для утилизации. Однако до сих пор женщина так и не знает, где именно покоится ее нерожденный сын, и это не дает ей покоя. Четыре года она приезжает на Митинское кладбище и безуспешно пытается найти табличку с указанным в документах номером. Сайт «Страсти» пообщался с россиянкой и выяснил новые подробности ее истории.

— Светлана, расскажите, как протекала ваша беременность в 2020 году? Были ли какие-то проблемы со здоровьем? На УЗИ малыш был здоров?

— Беременность протекла отлично, скрининги все пройдены, УЗИ тоже. Должен был быть сын. Хориоцентез (инвазивный метод пренатальной диагностики, позволяющий диагностировать хромосомные болезни – прим. «Страсти») тоже – ребенок генетически был абсолютно здоров. Ему и имя уже дали в честь деда - Геннадий.

— В роддоме вам сообщили, что требуется экстренное кесарево. На каком основании?

— В роддом я поступила в 21:20 в воскресенье. Сделали КТГ (диагностика для оценки состояния плода во время беременности и родов – прим. «Страсти») всего за 3 минуты. Тут же сказали, что ребенок погиб. Взяли кровь и мочу на анализ. Только в понедельник пришел на работу врач, который проводит УЗИ, и по результатам обследования сказал, что я в критическом состоянии: требуется экстренное кесарево сечение. После этого был консилиум. На нем решили проводить кесарево в 9:00. Родственники предложили перевезти меня в другое медучреждение за свой счет, но врачи роддома отказали в связи с «не транспортабельностью больной». Операция началась только в 11:20 спустя 14 часов с момента госпитализации.

— Вам сразу сообщили, что ребенок мертв, или же говорили, что его можно спасти? Давали ли согласие на общий наркоз?

— Сообщили сразу, как только поступила в роддом, тут же в приемном покое. 3 минуты КТГ и все, хотя КГТ делается не менее 18 минут, а на 8 месяце и до 2 часов. На общий наркоз согласия не давала. Есть согласие только на СМА (спинальная анестезия – прим. «Страсти») . А делали общий наркоз. И по документам описана именно проведенная СМА.

— Правильно ли понимаю, что вы в принципе не видели своего ребенка? Его увезли сразу после операции?

— Сына я не видела. Когда проснулась в реанимации через 6 часов, то спросила, где мой ребенок. На это мне ответили, что его уже увезли в морг, таков порядок, его должен осмотреть патологоанатом.

— По какой причине больница объединила останки ребенка с другими биологическими материалами для утилизации? Получили ли вы ответ на этот вопрос за эти годы?

— Я не знаю, ответ так и не получила. Никто не хочет отвечать.

— На основании чего считаете, что ваш ребенок может быть жив?

— Я зашла беременная в роддом, сын был абсолютно генетически здоров, спустя 7 дней я вышла из роддома без ребенка и нет захоронения. Вчера я подала заявление на похищение ребенка.

— Компания, которая занималась захоронением, сотрудничала с роддомом? Вы никак не взаимодействовали с ней?

— Я не общалась с МУП «Новокузнецкая похоронная служба». О закрытии компании мне сказали в прокуратуре Центрального района Новокузнецка. Им об этом сообщила Новокузнецкая похоронная служба.

— Кто вас поддерживает после потери ребенка?

— Семья. Первый год после смерти ребенка я не хотела жить. Абсолютно. Там в роддоме я просила дать успокоительное, чтобы просто уснуть, ответ заведующей послеродового отделения: «У нас тут счастье, горя не бывает. Препаратов нет». И положили меня в палату вместе с девочками, которым привозили детей на кормление. Я орала «без голоса» в подушку. О какой-то просто минимальной человечности речи не шло совсем. Концлагерь, а не роддом. Через 3 года только смогла прочитать материалы уголовного дела полностью. И пошли не состыковки.

— Какая основная цель вашей борьбы – только найти могилу или же наказать медиков?

— Сначала цель была наказать. Такой наглости, уверенности в безнаказанности, хамства в одном месте я давно не видела. 15.01.2021 года я была приглашена в актовый зал больницы поговорить с оперировавшим врачом, рассказать, как все произошло. По факту, приехав на место чуть раньше, я попала в актовый зал с фуршетным столом. Меня посадили на стул, а напротив в креслах сидели 15 медиков. Вместо «просто поговорить» мне устроили вакханалию на 2,5 часа. Последние 30 минут я ревела без остановки, 3 раза пыталась выйти из зала. Меня обвиняли во всем, в том числе и в смерти моего ребенка. Сказали, что «у них все схвачено, все решено, ничего не добьешься».

Моя ошибка была в том, что я поехала одна поговорить с врачом. Выйдя оттуда и сев в машину, я поняла, что я не первая и далеко не последняя. Нельзя молчать. Если бы до меня не молчали, со мной бы этого не случилось. У меня разом забрали все. Сейчас же цель найти ребенка – живого или мертвого.

— Что говорят по вашему делу сотрудники правоохранительных органов? Есть ли шанс найти захоронение?

— СК по Кемеровской области не хотят искать захоронение. Было подано 4 ходатайства - на все отказ. Заявление в прокуратуру на розыск тела ребенка подано. По этому заявлению частично есть ответы – о том, что организация ликвидирована. Вчера подано заявление на похищение ребенка.

Историю жительницы Новокузнецка прокомментировала для сайта «Страсти» правозащитница Светлана Грачева.

«В данной истории очень много странностей, думается мне, что ребенок может быть и жив. Пациентке почему-то кесарево проведено под общим наркозом, хотя она согласия не давала, и уже во всех роддомах России давно делают под спинальной анестезией данную операцию. Находясь 6 часов под общим наркозом, соответственно, она ничего не могла видеть и слышать, но самый ужас начинается с захоронения. А где могила? Поэтому переживания матери понятны. Я допускаю мысль, что это похищение младенца, поэтому направила обращение депутату Государственной Думы РФ», - сообщила Грачева.