Юрист Назар Назаров рассказал о звездных клиентах и назвал частую причину разводов в РФ . Помогать людям и защищать их интересы на уровне закона — задача не из легких. Как быть, когда истории доверителей противоречат внутренним установкам юриста? Что важнее в данном случае: заключить сделку с совестью или с клиентом? Новый герой издания «Страсти» непоколебим в этом вопросе: он никогда не возьмется за дело человека, преследующего корыстные цели и ищущего личную выгоду. Назар Назаров зарекомендовал себя как высококлассный юрист по семейным вопросам. Его клиенты — это многие влиятельные люди и звезды шоу-бизнеса, среди которых Алана Мамаева и экс-супруга Алексея Панина* (признан иноагентом на территории РФ). Правозащитник не скрывает: он готов сотрудничать лишь с двумя людьми из десяти обратившихся за помощью. Осознанный подход к работе позволяет Назару тщательно изучить проблему клиента и пропустить его историю через себя. Все это привело к тому, что на сегодняшний день он выиграл 90% дел в суде. В эксклюзивном интервью Назаров рассказал, с какими трудностями он сталкивается во время общения с доверителями, поделился подробностями одного из самых громких дел в своей практике и объяснил, почему составление брачного договора — это «про любовь». Какими личностными качествами должен обладать юрист? Какого специалиста можно назвать высококлассным: того, кто умеет убеждать и грамотно манипулировать, или того, кто хорошо знает законы РФ и права человека? По каким критериям человек должен выбирать себе юриста? Как можно проверить его знания и убедиться в квалификации специалиста? Если юрист не умеет играть в шахматы, строить стратегию, то грош ему цена. Я никогда не беру на работу сотрудников, которые не умеют играть в шахматы. Как правило, юристы живут одним днем: судебный процесс, выступили, показали что-то перед доверителем и все. Стратегия — это ведение дела от точки А до точки Б. Важно уметь прятать обстоятельства, вшивать их за другими условностями, блефовать, уводить оппонента в другую сторону, иметь умысел для достижения цели своего доверителя. Это все шахматная игра. И обязательно нужно предоставлять возможность делать ход оппоненту. Сразу выдавать все свои 6 шагов — это провальная история. Я таких юристов к себе не подпускаю. Мне нужны юристы с аналитическим мышлением, которые выстроят стратегию и приведут доверителя к желаемому результату. Манипулировать, убеждать, блефовать, сохранять козыри, не применяя чего-то сразу, — это все, безусловно, важно. Имея в голове стратегию и применяя ее только на 10-20%, я уже склоняю оппонентов в свою сторону, они садятся за стол переговоров и подписывают все, что требуется нам для блага доверителя. Порой я даже прихожу к оппоненту и прямо по пунктам рассказываю, что буду делать в рамках процесса: какие иски, ходатайства будут поданы, какие обстоятельства все равно вынудят оппонента прийти к тому, что я предлагаю. Процессуальный шантаж? Пусть расценивают, как хотят. Я делаю все законно, пытаюсь оппонентов хоть как-то вооружить, чтобы было интересно в этом бою. Если вы услышите в голосе кандидата на роль юриста дрожь, сомнения, непонимание и отсутствие стратегии в целом, то от него нужно отказываться. Профессиональный юрист никогда не будет, очерняя другого юриста, обелять себя, пытаясь продать свои услуги. Вся презентация юриста перед доверителем должна быть направлена только на цель, на победу в деле. Я неоднократно пресекал своих доверителей, которые начинают говорить плохо о своем оппоненте, будь то бывший муж или сосед, или юрист. Не моя история. Вопли, сопли мне не нужны. Говорим о деле, о будущем, а не о прошлом. Если юрист гарантирует что-то, обещает результат, убеждает — это стремление зацепить доверителя. Значит юрист голоден, значит он нуждается в клиенте. Я всегда говорю, работайте только с сытыми юристами, которые вам не перезвонят, не прогнутся в цене и никогда не будут никого очернять. Как у вас складываются отношения с коллегами при наличии конкуренции? Приходило ли Вам «делить» клиента с другим юристом? Сталкивались ли вы с подставами или клеветой от конкурентов? Давайте обозначим, что мы подразумеваем под словом «конкурент». У меня нет конкурентов, потому что я не знаю, кто и сколько зарабатывает. Это инсайдерская информация, если мы говорим о деньгах. Мои клиенты — это дорогие клиенты. Через эту призму я не могу сказать, кто мой конкурент. Возможно, есть юристы и адвокаты, которые берут в месяц по 3-4 крутых кейса, старт которых от 2 миллионов рублей. Наверное, тогда да, они мне конкуренты, на них хочется равняться. Получается, что слово «конкурент» абстрактное, его невозможно оценить. Кто мне конкурент — я не знаю. Кому я конкурент — я не знаю. Могу сказать точно, что у меня много хейтеров и завистников. Хейт, негатив, клевета — это все я проходил. Однако мне глубоко все равно, что обо мне пишут, говорят. У меня нет конкурентов. У меня учатся люди, уверенные в себе, которые хотят стать лучше. Вы уже более 10 лет в деле, и за это время успели выиграть все крупные разбирательства. В чем секрет вашего успеха? Я на начальном этапе провожу отбор доверителей. Я обращаю внимание на все мелочи: как человек выглядит при общении со мной, как у него хранятся документы, в каком состоянии его телефон, как он разговаривает и т.д. Если он одет чисто, лаконично, значит, у него порядок в голове. Если он сразу же может дать нужный документ — все, я влюблен в такого человека. Значит, у него высокие требования к себе и будут такие же ко мне. Это мне подходит. Я с удовольствием буду с ним работать. Важно, чтобы у человека был порядок. В одно время Вы работали следователем. Почему Вы решили уйти из Следственного комитета? Ушел, потому что были рамки, шаблонная работа. Когда я пришел, мне сказали, что всему меня обучат. Действительно, мне давали шаблоны, где нужно было только имя менять. Это не совсем моя история. Мне всегда было важно учиться, развиваться, идти вперед, мыслить шире. Там, если и были какие-то повышения квалификации, то опять же шаблонные. Все было шаблонным, и это меня бесило. Я всегда выходил за рамки. Все преступления, которые я раскрыл, благодаря неординарному взгляду. Все преступники наказаны. И самое удивительное, в каждом деле мне преступники рассказали, почему они пошли на это преступление. Также в вашей жизни был период, когда вы тесно сотрудничали с ТВ. Как Вам удалось к этому прийти, и насколько комфортно было экс-сотруднику СК оказаться в медийном пространстве? Как я оказался там, даже уже не помню. Мое целевое действие было зарекомендовать себя таким образом, чтобы мной интересовались. Это было очень важно, держать аудиторию, противостоять депутатам, показывая свою точку зрения и вызывая некий резонанс. Я понимал, что играю свою роль, что должен быть интересным. Я никогда не говорил с помощью суфлера или по готовому сценарию. Я всегда говорил импровизационно и никогда не употреблял статьи. Именно это всегда всем нравилось, что я могу процессуальные вещи переводить на обычный человеческий язык. Наверное, это было важным фактором для продюсеров, редакторов и т.д. Я приходил, делал резонанс, поднимал очень важные вещи. Это был авторитет, уровень. Мне всегда нравилось выступать, поэтому медийность никогда не мешала. Вы снимались в проекте, во время которого тесно сотрудничали с экстрасенсами для расследования преступлений. Чем запомнились эти съемки? Как человеку аналитического склада ума, удалось ли Вам убедиться в правдивости экстрасенсорных способностей партнёров по проекту? Запомнилось тем, что мы были отобраны из большого числа кандидатов. Запомнилось командным духом, было похоже на какую-то студвесну. Когда в команде экстрасенс и следователь, это очень интересно. Мы наводили движ. Не смотря на мой скептицизм, это был действительно очень классный и интересный опыт. Вы часто выступаете экспертом в передачах Андрея Малахова. Многие звёзды шоу-бизнеса открыто обвиняют телеведущего в клевете и порче репутации. А какие впечатления остались у Вас от общения с Малаховым? Умение абстрагироваться и не вестись на свои какие-то личные эмоции — это самое лучшее и дорогое качество, которое может быть в профессионале. И Андрей Малахов — очень уважаемый человек в моих глазах, профессионал, который умеет абстрагироваться и брать на себя ту задачу, которую он взял в качестве телеведущего. Мы много сотрудничали. И благодаря совместным эфирам с Андреем нам даже удалось спасти 2 судьбы. В одном интервью Вы сказали, что пропускаете истории клиентов через себя. Как удаётся абстрагироваться от негатива? На начальном этапе от негатива сложно было абстрагироваться, но сейчас я пропускаю его с фильтром «есть и есть». Да, действительно, я каждое дело пропускаю через себя: я знаю судьбу каждого ребенка, чем он болеет, где учится, проживает и т.д. Однако сейчас какого-то негатива у меня нет, так как я своему доверителю с самой первой минуты даю понять, что истории про очернение своего оппонента — это не для меня. Да, я остаюсь в деле, проживаю через себя, но у меня нет негатива. Что для Вас в профессии неприемлемо? За какое дело Вы никогда не возьметесь? Неприемлемо — это «переобувание». Для меня предательство своего доверителя — это самый ужасный и низкий поступок, который абсолютно неприемлемый. При всем при этом, я сторонник того, чтобы общаться с оппонентами в коридорах, с их представителями, поработать с ними в других делах. Однако я до последнего буду представлять интересы своего доверителя, пока мы с ним сотрудничаем. «Переобуться», «перепродаться» — это самые подлые поступки со стороны юристов и адвокатов, которые могут быть. Нет, и все. Вы согласны сотрудничать с каждым клиентом, или у Вас есть определенные критерии, по которым Вы понимаете, интересна Вам эта история или нет? Я не берусь за многие дела. Много отказов происходит с моей стороны. Порой я даже не довожу до платной консультации. Я отсеиваю, если понимаю, что человек руководствуется исключительно своими желаниями, когда слышу слишком много «я». Особенно, если касается дел, где нужно представлять и защищать интересы детей. Если у мамы или у папы не тот образ жизни, который бьется с моим воспитанием, пагубно влияет на жизнь ребенка, ни за какие деньги не буду представлять его интересы. Я вникаю в историю, смотрю, где ребенку будет лучше расти и развиваться и безопаснее. Конечно, не возьмусь за дело, где обманным путем что-то у кого-то хотят отнять. Из 10 лишь двое могут стать доверителями. Если у вас есть, что делить, если хотят забрать что-то ваше, в этом случае целесообразно работать. Если затратная часть на мои услуги составит 10% от того, что доверитель в итоге получит. В остальных случаях я также отказываю. Я говорю: «Вам невыгодно платить мне такую сумму, потому что в точке Б вы получите столько-то». Не хочу тратить чужие деньги. С какими проблемами к Вам чаще всего обращаются клиенты? Какая самая необычная задача была перед Вами поставлена? Все проблемы, с которыми обращаются, точно не перечислишь. Кто-то пишет, что изнасиловали сестру, у кто-то землю отбирают, третий переписал все на маму, четвертый алименты получить не может, а кому-то сделку нужно оспорить. Обращений очень много, они все очень разные. Конечно, есть общая масса — это семейные дела и по разделу имущества. Однако все они разношерстные. Одна из сложных историй, когда ко мне обратился мужчина, который сам проживает за рубежом, но его жена находится с ребенком здесь. Он поставил задачу перевоспитать жену, чтобы ребенок хорошо учился, ходил на секции, не опаздывал в школу, был чистым и опрятным, полноценно питался, дома не было никаких животных… Если бы он хотел определить местожительства ребенка с ним, то тут точка Б ясна. Но как можно воспитать 35-летнюю женщину, у которой образ жизни такой? Да никак… Я долго отнекивался, но потом обозначил, в какой части я могу ему помочь. Пройти мимо дела, где ребенок ходил неопрятный, от него плохо пахло, а учителям приходилось выстригать колтуны, я не мог. Подготовил некоторые документы, и нам удалось донести до матери, что о ребенке нужно заботиться надлежащим образом. В одном интервью Вы сказали, что экс-супруга известного актера часто нарушала Ваши личные границы. С какими трудностями Вы сталкиваетесь ещё в процессе общения с доверителями? У меня был случай, когда женщина каждое утро в течение трех недель записывала мне голосовые сообщения на 10-15 минут. Я не мог их пропустить, потому что это моя доверительница, и там может быть что-то важное. Но все сводилось к очернению бывшего супруга, надуманным тревогам и переживаниям. Это было не так просто. Тогда я понял, что такие моменты важно обсуждать в самом начале, потому что уважение к моим границам мне необходимо. Я вообще стараюсь брать в качестве доверителей зрелых, без эмоциональных качелей людей, которые проработали все обиды. Тогда он не будет под действием эмоций менять свою позицию и планы. В Вашей практике были клиенты среди звёзд шоу-бизнеса. Легко ли работать со знаменитостями? Какое дело в Вашей практике было самым резонансным? Это было дело Павла Мамаева с Кокориным. Многие думали, что я являлся адвокатом в их деле, нет я не являлся. Мы сотрудничали с Аланой Мамаевой, которая максимально адекватная представительница шоу-бизнеса, стратег, тот доверитель, у которого все по полочкам. С ней было очень комфортно сотрудничать. В одном интервью Вы сказали, что СМИ напрямую влияют на исход дела. Каким образом это происходит? К сожалению, бывают такие моменты, когда органы власти бездействуют. Люди вынуждены добиваться справедливости, придавая огласку делу. Не с целью пропиариться и хайпануть, а потому что это последний путь, чтобы как-то достучаться до органов власти. И СМИ в этом случае являются основополагающим фактором, который влияет на мнение общества. Я не говорю, что СМИ влияют на конечный результат, но что к делу появляется пристальное внимание руководителей, это да. В одно время Вы представляли в суде интересы потерпевшей стороны от фирмы Арсения Шульгина. Присутствовало ли у Вас волнение, когда Вы выступали против сына известной певицы? Никакого волнения не было. Мне всегда абсолютно все равно, кто передо мной. Я за справедливость, я за правду. И когда я точно знаю, что правда на нашей стороне, никакого волнения нет. Не можем не спросить про Ваше громкое дело, когда к Вам за помощью обратилась экс-супруга Алексея Панина*. Как вышло так, что, несмотря на решение суда, актёр выкрал ребёнка и увёз его? Почему в этой ситуации решение суда не вступило в законную силу? Можно ли было помочь Юлии Юдинцевой и отстоять ее право на дочь? В 2008 году, если не ошибаюсь, в Петербурге было принято решение, что ребенок должен остаться с мамой, но, несмотря на это, Алексей Панин(признан иноагентом на территории РФ) забрал ребенка. И все попытки приставов выполнить решение суда были тщетны. Он забрал 8-месячную дочь в Москву, где-то ее прятал и т.д. Когда ребенок вырос и привык к отцу и пошел весь этот сыр-бор с его поведением в общественных местах, когда начался судебный процесс в части определения местожительства ребенка с мамой или с папой, то суд справедливо отметил, что Алексей Панин , невзирая на свое поведение, в отношении своей дочери точно ничего плохо не делал. Радение отца за ребенка прослеживалось всегда. И это факт. Да, я проиграл то дело, но проиграл справедливо, так как суд, учитывая и привязанность ребенка к отцу, и его радение, оставил девочку с отцом. Это был важный момент для моей практики, что, невзирая на какие-то характеризующие особенности одного из родителей, суд прежде всего руководствуется интересами ребенка и оставляет его с тем родителем, где ему лучше. В наше время в обществе существует скептическое отношение к брачному договору. Считается, что подобный документ заранее настраивает супругов на развод. На Ваш взгляд, составление брачного договора — способ обезопасить себя или следование модной тенденции? Брачный договор люди с большим заблуждением расценивают как неуважение друг к другу. Брачный договор — это прежде всего защита от дармоедов-подстрекателей (любовниц, любовников, мам, подруг и т.д.), которые не устроили свою жизнь, но суют нос в чужую: «Маша, а тебе бы…». На этот случай у вас есть документ: «Да мне ничего не нужно, у меня брачный договор». Тема закрыта. Брачный договор — это про любовь. Договором вы говорите партнёру, что, что бы не случилось в жизни, какие бы люди в ней не появились, на основании документа ты точно не будешь в обиде на меня в плане имущественного отношения. Брачный договор защищает ваши интересы как в браке, так и в случае его расторжения. Как Вы считаете, почему в России высокий процент разводов? Какая самая распространённая причина расторжения брака? Удалось ли в наши дни институту брака сохранить свою прежнюю ценность? Причина разводов — равноправие, к которому мы стремимся. Мы ушли из той эпохи, когда все делал мужчина. Права равны. Обязанности равны. И мужчинам с низкой самооценкой, которые слабее женщин, очень сложно противостоять этому праву, возможностям женщины на основании государственной поддержки, законодательства… Тогда они приходят к манипуляциям и подлым играм, из серии «я заберу у тебя ребенка». Для меня это крайне неприемлемая история, ребенок для женщины — самое святое, что есть в ее жизни. С каждым годом, чем больше у женщин появляются прав, мужчины становятся все более и более уязвимыми. Институт семьи существует, но он должен быть пересмотрен, модернизирован. В каждом суде я постоянно слышу о правах, но почему-то, говоря о правах, люди забывают про обязанности. Обязательства гораздо важнее, чем права. Наш сайт называется «Страсти», а что страсть для Вас? Страсть — интересные дела, где есть подводные камни, где нужно выстраивать стратегию. Дела, из-за которых я ночами не сплю, думаю о них, моя работа, мое отношение — это все и есть вся моя страсть. Если когда-нибудь откроется вакансия «амбассадор юриспруденции РФ», сделал бы все, чтобы стать лицом юриспруденции, чтобы всех агитировать на эту профессию, чтобы помогать людям каждый день влюбляться в свою профессию. Вот это моя страсть. Страсть к моей профессии. Я обожаю то, что я — юрист. Горжусь этим. *признан иноагентом на территории РФ
