Опубликовано 26 июля 2007, 00:02

Осиные страсти (Часть 51)

Понедельник Мой Миша впал в состояние хмурой апатии и безрадостного созерцания действительности. Он просыпается по утрам совершенно без настроения, на автопилоте проделывает все необходимые утренние процедуры, уныло пьет кофе с бутербродом, под аккомпанемент невнятно бормочущего телевизора, который он поминутно переключает, затем невнимательно одевается, хаотично засовывает в сумку документы, после чего отбывает на работу, рассеянно чмокнув меня в щёку…

В течение дня он послушно звонит мне каждые три часа с вопросом: «Ну, как дела?» и, терпеливо выслушав мою хронику новостей, прощается фразой: «Ясно, ну, держись там». Руку даю на отсечение, что он не вникает в смысл сказанного мною, и, спустя минуту после разговора, не сможет повторить, что я говорила. Вечером он приходит домой с натянутой улыбкой, ужинает без аппетита и садится за компьютер, в обществе которого и встречает наступление нового дня.

Как тебе курица? – спросила я его вчера.
Какая курица? – удивился Миша.
Которую ты сегодня ел на ужин.
А! Обалденная курица. Очень-очень вкусная, - кивает Миша.

На ужин вчера было рагу из говядины…

Причины Мишиной депрессии кроются в его работе. Совсем недавно у него сложилась напряженная ситуация в отношениях с ближайшими партнерами – ребятами, работающими на параллельных направлениях на должностях, идентичных Мишиной. Партнеры эти изначально считались Мишиными друзьями, и с первых дней его работы в компании создавали Мише иллюзию грамотной и слаженной работы в команде, построенной на взаимном уважении и дружеской приязни.

Лишь по прошествии полугода Миша смог разобраться, что все эти совместные кофепития и разговоры за жизнь не имеют ничего общего с дружбой, а попытки партнеров вникнуть в Мишины рабочие проблемы совершенно не имели своей целью помочь менее опытному товарищу влиться в специфику рабочего процесса. Понял это Миша тогда, когда уже поздно было что-то менять, и он оказался в эпицентре глобальной подставы, сфабрикованной этими самыми партнерами и имеющей существенные финансовые последствия для дальнейшего развития компании.

Репутация Мишина пошатнулась, ситуация обострилась его нежеланием «стучать» руководству на истинных виновников неприятностей, и он, в ожидании увольнения, стал подыскивать новую работу. Но мудрый генеральный директор компании рассудил иначе. «Нам слишком дорого стоил твой опыт, чтобы теперь нам тебя увольнять, - сказал он Мише тет-а-тет. – Мне импонирует твоя позиция: желая обелить себя, ты не стал очернять других – это похвально, но только с точки зрения мужика, а с точки зрения карьериста – всё иначе. Практикуя такую тактику, помни: всегда найдутся люди, который используют это против тебя. В общем, всё остается как есть. Как мужик мужику, даю тебе ещё один шанс. Считай, что это компания подарила тебе курсы повышения квалификации».

Из этой передряги Миша вышел удрученный потерей друзей, пораженный осознанием чужого предательства, умудренный опытом и... невероятно вдохновленный. Я, приготовившаяся было оказать ему свою поддержку и собиравшаяся заготовленными утешениями помочь моему любимому пережить произошедшее, с удивлением наблюдала за тем, с каким азартом он говорит о работе, с какими горящими глазами он туда собирается каждое утро.

Миш, ты рушишь все мои стереотипы! Где ожидаемая депрессия, где скупые мужские слёзы, где кризис доверия людям, где рабочая апатия, в конце концов? – наигранно и возмущенно спрашивала я его. – Нет, ты пойми меня правильно: я рада, что ты не подавленный и грустный, а наоборот, полный сил и энергии живчик, но я просто не понимаю: тебе что, понравилось? Ты ведешь себя так, будто тебя никто не киданул, всё у тебя отлично-шоколадно, а работа для тебя – это праздник...
Киса! – ликовал Миша. – Мне действительно всё нравится. Во-первых, я прошел колоссальный урок в школе жизни. Во-вторых, теперь ситуация изменилась: теперь я не лошок, которого безбожно подставляют по всем фронтам, я - опытный игрок, и игра уже идет в открытую. Ситуация кардинально изменилась. Теперь мои обожаемые «друзья-партнеры» меня боятся. Знаешь почему? Потому что я – сильный и умный противник, который не оставит всё как есть. Они знают это и с ужасом ждут ответного удара.
Ты что, будешь мстить? – удивилась я.
Почему мстить? Я буду бороться...
Но ты же готовишь ответный удар?
Я этого не говорил, - хитро улыбнулся Миша. – Мой ответный удар – это моя идеальная работа с оптимальной производительностью, успешное зарабатывание новой репутации, фонтанирование креативными идеями и их успешное воплощение в жизнь. Я соперничаю с ними за похвалу руководства, я на их глазах зарабатываю очки. И всё это сопровождается загадочным поведением человека, готовящегося выстрелить и снимающего своё оружие с предохранителя...

Многозначительно-хищнические взгляды, прерванные телефонные переговоры, экстренное сворачивание документов на компе, когда кто-то из них входит в кабинет, типа, я там что-то скрываю, - всё это действует на них гипнотически. Я даже слышал как-то обрывок их разговора, когда Костя говорил Сереге про меня: «Он точно что-то замышляет!

Они уже извелись от страха, от предвкушения чего-то страшного, они испугались, Кис! Они реально боятся меня и ежедневно с ужасом идут на работу - ждут, что вот сегодня я... сделаю что-то, что нехило подкосит их. Это и есть моя месть. Они живут в ожидании моей мести – а это посильнее самой мести. Это они заслужили.

Да уж, звучит зловеще... Ты их не простил?
А это не моя работа – их прощать. Бог простит. А я ... я их узнал, понял, что я в них ошибся, и принял это как факт. Исходя из этого знания я и живу дальше.

Этот разговор состоялся у нас более месяца назад. Потом Мишка всё-таки не удержался и сделал маленькую анонимную пакость Сергею, главному зачинщику подставы.

Сергей на неделю уходил в отпуск, а на время отпуска сотрудника его электронный ящик передается вышестоящему начальнику – в случае с Сергеем его почта подключалась к Веронике, руководителю департамента маркетинга, холеной, ухоженной, стильной и утонченно-сексуальной молодой женщине аристократической внешности и такого же поведения.

Помимо деловых качеств, она ценила в мужчинах опрятность, чувство юмора и творческий подход к ухаживаниям, и не любила, в свою очередь, несобранность, необязательность, неумение себя контролировать в вопросах потребления алкоголя и наркотических средств. И ещё она была патологической чистюлей. Вероника недавно развелась с мужем, который как раз и не смог совладать со своей зависимостью от дорогого коньяка и курения марихуаны.

Сергею, также несвязанному узами брака, Вероника явно нравилась, но он это безуспешно пытался скрыть от коллектива. На данном этапе его нестандартные ухаживания, оригинальные подарки, натужное выпячивание собственного чувства юмора и ежечасная влажная уборка собственного рабочего места на случай, если Вероника зайдет в его кабинет, ожидаемых результатов не принесли. Она была мила, но неприступна, искренне благодарила его за внимание, но никакой обратной связи или хотя бы толики заинтересованности не демонстрировала.

Миша, как собственно и все окружающие, видел, что их отношения бесперспективны, точнее, что Сергею ничего не светит, и пока не произошла подстава, искренне поддерживал друга после каждого его холостого выстрела-ухаживания, убеждая, что вокруг полно других достойных девушек, а на Веронике свет клином не сошелся.

Кроме того, Мишка догадывался, что у Вероники случился тайный роман с заместителем генерального директора, потому что пару раз видел, как он утром высаживал её из машины за два дома до офиса, страстно целовал в губы и потом, уже в здании, они здоровались друг с другом за руку, как будто только что увиделись.

Миша ещё советовался со мной, не гуманнее ли будет рассказать об этом Сергею, но я, помню, сказала ему не лезть в это дело: всё равно рано или поздно Сергей об этом узнает, так пусть лучше не от Миши.

Так вот, когда Сережа на неделю ушел в отпуск, и его электронный ящик подключили к Вероникиному – для того, чтобы она могла проверять его деловую почту – Миша и осуществил пакость, доставившую ему впоследствии злорадное удовлетворение. Он зарегистрировал левый электронный адрес, якобы принадлежащий другу Сергея Виталию, и прислал с него письмо, адресованное Сереже с пометкой «Срочно!!!»

В этом письме некий выдуманный Мишей друг Виталик пишет Сергею о том, что ему очень понравилось бухать в его обществе, понравилась его качественная травка и его берлога. Он, Виталик, как раз ненавидит все эти вылизанные квартирки в стиле «романтичности», а хата Сережи с грязными полотенцами и горой грязной посуды, от которой уже пахнет, - интерьерчик что надо.

Виталик чувствует себя как дома в этом грязном логове разврата и предлагает своему другану в скором времени повторить мероприятие, для чего Сергею немедленно по выходу из отпуска придется соврать что-нибудь своей заносчивой и высокомерной начальнице, отпроситься у неё на целый день, нагнать грудастых тёлочек, затариться водкой и травкой и отличненько провести время вместе с ним, Виталиком.

Вероятность того, что Вероника ознакомилась с этим посланием, 100%-ая, потому что после выхода Сергея из отпуска, в её и до того совершенно незаинтересованном взгляде, адресованном Сергею, появились нотки жалостливой брезгливости. А Сергей списал это на то, что она отвыкла от него за семь дней разлуки.

Когда Мишка поведал мне об этой пакости, то сказал, что это был ещё самый безобидный вариант письма. Он вообще хотел написать что-нибудь, типа: «Здравствуйте, Сергей! Это врач-уролог. Вы спрашивали у меня консультацию на тему, как лечить инфекционный лишай в области паха...», или зарегистрировать Сергея на всех извращенно-порнушных сайтах, чтобы ему на его электронку пришли подтверждения о регистрации.

Да-а-а-а, Миш, ну ты и сволочь! Маленькая безжалостная сволочуга! – сказала я, выслушав его рассказ.
Да, я тако-о-о-ой! – злорадно ухмыльнулся он. – С волками жить...

А дальше случилось досадное недоразумение.

Константин, второй зачинщик подставы, экстренно и без объяснения причин написал заявление об увольнении из компании по собственному желанию. Ходили слухи, что он проворовался и был пойман с поличным: точнее генеральный директор выяснил, что каждая вторая фирма-поставщик их компании оформлена на тещу Константина. Как разрешилась ситуация с компенсацией финансовых потерь компании неизвестно, но факт есть факт - Костя экстренно уволился.

Серёжа через неделю последовал его примеру. Видимо рыльце тоже было в пушку.

И Мишка вдруг почувствовал себя обманутым. Ему нравилось играть с этими ребятами, он чувствовал свои правоту и превосходство, он ждал развязки, ждал кульминации, но не такой.

У меня появилось чувство неудовлетворенности, незавершенности какой-то, - поделился Миша со мной. - Это всё равно, что при игре в карты, когда у тебя на руках все козыри, и вот-вот сейчас ты выиграешь, а твой соперник за минуту до конца партии просто встает и выходит из игры…

Оказывается, этот дух соперничества заряжал его энергией, заставлял его мозг работать ещё живей, делал действительность острее для восприятия. Всё-таки отрицательные эмоции – тоже могут стать движущей силой, да ещё какой!

В общем, мой Миша по уши погрузился в депрессивное состояние, бедняжка.

Я сегодня разговаривал с папой, - Миша совершенно без аппетита ковырял мясную запеканку на тарелке.
И?
По поводу Иры.
И?
Папа сказал, чтобы я отдал ему диск с Иркиными фото, и он сделает вид, что это он нашел эти фотки, и тихонечко поговорит об этом с Ирой. Наша с тобой задача – молчать.
Папа поговорит с Ирой? Как ты себе это представляешь? Она более-менее откровенна с мамой, но с папой в этом вопросе, мне кажется, она совершенно не пойдет на контакт.
Мой папа - очень мудрый человек, - Миша устало откинулся на стул. - Ты сама это знаешь. Если он берет на себя ответственность за разговор, значит, он сделает всё грамотно и правильно.
Но как? Ведь главная тема разговора – это контрацепция. И надо не просто сказать, что «надо предохраняться», а именно научить «как предохраняться».
Оль, как ты думаешь, ты одна это понимаешь? Или мой папа, который прожил на свете больше полувека, тоже это понимает?
Миш, не надо со мной так пренебрежительно разговаривать, - нахмурилась я и, оставив недоеденную запеканку, вышла из кухни. У меня почему-то испортилось настроение, и пропал аппетит.

«Это их семья – пусть сами и разбираются. Не нужна твоя помощь – и не надо», - увещевал меня внутренний голос.

Обиделась? – уточнил заглянувший в комнату Миша.
Нет. Просто наелась… - не глядя на него, ответила я.

Я ненавижу, когда на меня повышают голос! Меня бесит чужая упертость и эгоизм, выражающийся в том, чтобы нахлобучить на партнера своё хмурое состояние, совершенно не считаясь с чужим настроением. Меня выводит из себя ситуация, когда два взрослых человека, недовольные или неудовлетворенные друг другом, сидят в разных комнатах, дуются и взращивают в себе недовольство и гнев вместо того, чтобы сесть друг напротив друга и за чашкой чая выяснить отношения.

Причем сесть за стол переговоров нужно с целью примирения, а не с целью объяснить другому человеку, что он не прав, и ты, такой весь обиженный, наступив на горло собственной гордости и морщась от мысли, что кому-то ещё нужно объяснять очевидные вещи, втолковываешь ему хорошо понятные тебе априори истины.

Именно такое поведение практикует мой Миша во время ссор, спровоцированных его депрессией. Сказать, что этот установленный сценарий меня раздражает – ничего не сказать. В принципе, в моих отношениях с мамой тоже существует некая последовательная схема действий, но в данном случае она разработана именно мною с учетом маминого характера, поэтому к ней я отношусь лояльней.

С Мишей всё иначе. Не знаю, сколько выдержу. Я совершенно не умею терпеть подобное поведение и внутренне игнорирую его. Я принимаю его близко к сердцу, нервничаю, предпринимаю попытки поднять Мише настроение, которые практически всегда оказываются провальными, что окончательно портит настроение мне.

Вот парадокс: когда я тону в депрессивном болоте, то Миша протягивает мне руку и легко вытягивает меня на поверхность своим хорошим настроением, когда же он в депрессии, то он, схватившись за мою протянутую руку помощи, утягивает в это болото и меня…

Сегодня позвонила с дачи мама.

Оля, я тебя не отвлекаю? Я посоветоваться звоню. Тут страховщица пришла – дачу страховать. Мне страховать в этом году не только дом, но и всё имущество? Это дорого получается…
Мам, а ты как думаешь? Мы же это обсуждали уже, - вздохнула я, загруженная рабочими проблемами. Мой мозг совершенно отказывался моментально переключаться с вопросов пролонгации договоров на страхование дачи.
Я думаю, что второго такого ограбления я не переживу. Я и так три литра валокордина выпила, - пожаловалась мама. - Надо страховать, наверное, всю мебель. Мы же не будем каждую осень вывозить её отсюда в укромное местечко.
Ну, я же тебе так и говорила. Страхуй, конечно, мам, денег у тебя хватает, я же всё просчитала, - чуть не плача, сказала я. – Мы же обсудили это в первый день твоего приезда на дачу, помнишь? Когда ты рыдала, что не сможешь прожить без своих старых шторочек и вилочек. Я тогда тебе сказала, что новые шторочки-вилочки тоже когда-нибудь будут старыми, нужно привыкнуть и полюбить их сейчас. Но во избежание очередного финансового краха, учась на своих ошибках, мы в этом году застрахуем не только дом, но и его содержимое. Был такой разговор? – строго спросила я.
Был. Да, я просто уточнить… - оправдывалась мама.
Ладно, мам, я занята. Я перезвоню потом…

«Ну, зачем ты с ней так? Она скучает, выдумывает поводы позвонить, а ты огрызаешься! - возмутился мой внутренний голос. – Перезвони ей…»

Ольга Александровна, а каким числом будем регистрировать договор? Алевтина сказала, что Вы подскажете, – подбежал ко мне специалист из правового управления.
Господи, кто-нибудь здесь может принять решение без моего участия?

На улице – жуткая погода: страшнейший ураган, с градом, шквалистым ветром и колючим тяжёлым дождем. На улице в шесть часов вечера темно, как ночью. Я промокла насквозь, пока бежала от стоянки до подъезда. Пришла домой, приняла душ, выпила чаю с малиной в качестве профилактики от гриппа и… заснула в семь часов вечера.

Тяжелая рабочая неделя позади.

Сегодня к нам зашел в гости Лёша, Мишин друг. Мы в этот момент собирались в кино на вечерний сеанс, поэтому полноценного внимания уделить Лёше не могли.

Слушай, Лёх, ты не вовремя, - поморщился Миша, увидев друга на пороге квартиры. – Забегай завтра, а?
Я на минутку, - Леша решительно шагнул в прихожую. Он никогда не отличался особой воспитанностью.
Ну, ты тогда выкладывай, что там стряслось, а мы будем собираться.

Леша присел на пуфик рядом с зеркалом, глядя в которое, я красила глаза, а Мишка рядом – чистил ботинки.

У меня всё плохо, - сообщил Лёша новость, которую он сообщал каждый раз, когда приходил: не помню случая, чтобы пришел Лёша и порадовал нас информацией, что у него всё хорошо.
Что-то опять случилось, Лёш? – без особого энтузиазма спросила я.
Да, случилось. Я прогорел.
В каком смысле?
Я задумал свой бизнес открыть. Стрижка на дому. И прогорел. Нет клиентов.
А кого ты стриг? Людей или животных? И у кого на дому? – спросила я.
Людей, конечно. Дал объявление в газету: мол, наши парикмахеры приедут к Вам домой, подстригут-покрасят Вас недорого. Нашел парикмахеров, готовых ездить по домам клиентов. Договорился, что с каждого заказа – мне 20%. И всё. Два звонка было на мой новый рабочий телефон. Первый – ошиблись номером. Второй – спросили, сколько будет стоить стрижка, и нельзя ли с этим вопросом уложиться в сотню рублей. Короче, – банкрот.
Лёш, ты бы сначала промониторил ситуацию с этим бизнесом. Провел хотя бы мини-социсследование: востребована ли будет такая услуга у целевой аудитории. Идея-то, может, и неплохая, но вот я бы, например, побоялась пускать в дом незнакомого человека. Плюс у занятых и обеспеченных людей, как правило, есть свой стилист, свой доктор, свой стоматолог, и свой парикмахер… - поделилась я своими соображениями с Лешей.
Я не пойму – почему ты банкрот: ты же ничего не вкладывал? – спросил Миша.
Я вложился в рекламу. Это во-первых. А во-вторых, я уже мысленно напридумывал себе нереальные прибыли и даже придумал то, как я их потрачу. А их не будет…
Да, тяжело тебе, - вздохнул Миша, и я успела увидеть в зеркало, как он закатил глаза.

Лёша жалостливо взглянул на меня:

А вы в кино, да?
Да.
Счастливые… А я, знаете, уже сто лет в кино не был…
Ну, пойдем с нами, - вопросительно глядя на меня, предложил Миша Леше.
Да нет, я не могу. Мне к родителям нужно заехать – за деньгами. Мне опять зарплату задерживают… Я уже не верю, что где-то живут люди, у которых нет финансовых проблем.
Слушай, - усмехнулся Миша. – Завтра вечером в ресторане на Рублёвке состоится презентация крупного проекта нашей компании. У меня приглашение на три лица. Мы с Ольгой идем. Третьим будешь? Посмотришь хоть одним глазком на людей, у которых нет финансовых проблем… Может, это заразный вирус – вирус деньгопритягательности….
Слушай, я сто лет нигде не был уже. Кроме работы и не вижу ничего! Я с удовольствием пойду! – восторженно воскликнул Леша. – Я обязательно буду! Спасибо за приглашение!
Тогда завтра к семи подтягивайся к нам. И оденься поприличней, никаких там футболок с пивными логотипами – ты же в люди выходишь!
ЙООХХОУ! – воскликнул Лёша, зараженный радостным предвкушением, и, буркнув «Ну, до завтра!», выскочил за дверь.
Слушай, - поделилась я с Мишкой своими мыслями про Лёшу. – Мужику двадцать семь лет, а по поведению – и четырнадцати не дашь.
Год назад ты говорила то же самое обо мне, - заметил Миша.
Ну-у-у-у, вспомнила бабка як дивкой была. То было год назад, - протянула я, и, спустя секунду, добавила. - Сейчас ты тянешь на все восемнадцать!

Мы с Мишей и Лешей возвращались из ресторана на Рублевке, приятно разморенные удачным вечером.

В этом изысканно-пафосном заведении с вышколенными официантами, шелковыми скатертями и дорогим фарфором, на котором нам подавали еду, было полно приглашенных звезд шоу-бизнеса. Я всласть нафотографировалась с известными ведущими, актерами и певцами, которые, к моему изумлению, никому не отказывали в автографе, шли на контакт охотно, вежливо улыбались при фотографировании и радостно отвечали на задаваемые вопросы.

Так как вход в этот ресторан был строго по приглашениям (сумасшедшие фанатки-малолетки прорваться туда не могли), и концентрация звезд на один квадратный метр превышала такую же концентрацию звезд на небе, эти известные люди, регулярно подмигивающие нам с экранов телевизоров, потихонечку расслаблялись в компании себе подобных, столь же известных и избалованных чужим восхищением людей. Я же спокойно шлялась по залу вдоль фуршетной линии и неторопливо знакомилась с ними в попытке завести полезные связи.

Ребята! – восторженно делилась я с Мишкой и Лёшкой своими впечатлениями. – Смотрите, они не идеальные телевизионные картинки, они же такие же абсолютно люди, как и мы. Они совершенно человеческие существа.
А раньше ты этого не знала? – уточнил Лёша.
Раньше я знала это на уровне своего сознания, а сейчас все мои органы осязания подтверждают это знание. Так прикольно…
А что прикольного? – спросил Миша, который откровенно скучал за чашкой кофе, выполнив свои обязанности.
Ну, как же ты не понимаешь. Я сейчас вдребезги рушу стереотип о недосягаемости их мира. Вот они – кумиры нашего поколения – жуют жареную рыбу и капают соусом себе на рубашки. Вот они - с загримированными кругами под глазами от недосыпа и нарисованным румянцем, вот они, Миш, во-о-о-от! Вот эти картиночные персонажи с абсолютно некартиночными прыщами, вот эти кукольные красотки с герпесом на губах. Они – человеческие человеки!
Слушай, глядя на тебя, я начинаю верить, что сегодняшний день не стоит считать пропавшим. Если ты так довольна, значит, мы приехали не зря…
Конечно не зря! – радостно прощебетала я. – Смотрите со сколькими знаменитостями я нафоткалась! Ой, а вон ещё кто пришел! – заволновалась я и рванула навстречу очередной звезде.

Спустя три часа мы, разморенные приятным вечером, ехали домой. За окном мелькали пейзажи Рублево-Успенского шоссе. Машин, вопреки ожиданиям, было немного для воскресного вечера, и мы, со средней скоростью потока, двигались к дому.

Как же я их ненавижу, этих богатеньких! - вдруг сказал Лёша каким-то свистящим шёпотом. Он ехал на заднем сидении, и я, ехавшая на переднем, в недоумении взглянула в зеркало заднего вида, чтобы встретиться с ним глазами, и понять: он это серьезно? Но Лёша сосредоточенно смотрел в окно, покусывая нижнюю губу, что делал в минуты задумчивости.

Я уже было решила, что мне показалось, но Мишка, который тоже в момент Лёшиного высказывания изумленно пожал плечами, уточнил:

Лёш, ты сказал, что ненавидишь богатых?
Да, я их ненавижу, эти холёные лица, эти отожравшиеся тела, с которых сгоняют лишний вес специальными супердорогими процедурами, эти вальяжные жесты, эти шмотки, каждая из которых куплена где-нибудь в Милане и стоит столько, сколько не стоит весь мой гардероб, - Лёша, давясь от ненаигранной злости, сжал руки в кулаки.

Мы с Мишкой ошарашено переглянулись.

Лёш, раз тебя так угнетает чужое благополучие, может, не надо тебе с олигархами и всяческими остальными успешными людьми общаться, ты с лузерами дружи, и на их фоне будешь считаться успешным человеком, - неудачно пошутила я.
Лёш, а за что ты их ненавидишь? – осторожно спросил Миша.
За то, что воруют, и ртом и ж…; за то, что считают, что им всё можно; за то, что чувствуют себя хозяевами жизни; за то, что не знают проблем физического выживания, когда приходится делать выбор между лекарствами для ребенка и фруктами для него же… За то, что у них есть деньги и власть, а они транжирят всё это исключительно на себя… Сволочи зажравшиеся!
Хорошо, - Миша слегка напрягся и нахмурил брови. – У меня к тебе, Лёш, один вопрос. Если бы у тебя была возможность воровать и жить припеваючи, ты бы стал воровать?
Стал бы, - не задумываясь, ответил Лёша и тут же добавил. – Только ради ребенка…
Ой, вот только не надо этого липового благородства, - я поморщилась от такой явной лжи. – Если бы у тебя не было дочери, ты бы прекрасно стал воровать исключительно ради себя… Неужели ты бы упустил возможность хапануть чужого? Да ты бы расценил это как подарок судьбы – и ни секунды не сомневался бы в правильности собственного выбора…
А что ты хамишь? – удивился Лёша. – Можно подумать, ты бы не стала воровать?
Я не знаю, как бы я поступила. Просто во мне боролись бы жажда наживы с опасностью быть застуканной и разоблаченной, желание быть богатой шло бы вразрез с катастрофическим неумением рисковать, а одно без другого невозможно. Я просто воспитана слишком правильной, боящейся приступить закон, уверенной, что брать чужое – это плохо, это грех и вообще, за это будешь гореть в аду. Короче, если бы я и не стала бы воровать, то не потому, что я вот такая вся идеальная, а потому, что слишком боюсь за собственную шкуру.
Да уж, самокритично… - покачал головой Лёша.
Так, Лёш, - в дискуссию снова вступил Миша. - Мы единогласно сошлись во мнении, что ты, была бы у тебя такая возможность, стал бы воровать. И что бы ты стал делать с этими деньжищами?
Я? – Лёша расплылся в мечтательной улыбке. – Купил бы дочке все игрушки из детского мира, включая дорогущий домик для Барби. Жене бы… Жене бы разрешил не работать, и мы бы уехали куда-нибудь отдыхать в бессрочный отпуск, пока не надоест валять дурака. Потом вернулись бы, и я купил бы себе тачку, новенькую «бэху», серебристую. И квартиру в центре Москвы. Нет, лучше даже дом у моря, дачу типа. Родителям бы помог, бабке. А оставшиеся деньги вложил бы в бизнес, чтобы они прибыль приносили…
Что-то не услышал я ничего про благотворительность…
А что толку в детские дома переводить деньги – всё равно ведь разворуют?
Да не оправдывайся, Лёш, - улыбнулся Мишка. – Ты ж не в прокуратуре. Ты сейчас знаешь, что сказал? Ты фактически признался, что сам являешься такой же сволочью, как они, эти богатенькие, только менее удачливой: у них было что воровать и чем рисковать, а у тебя – нет. А в остальном – ты такой же, как они. Так за что же их ненавидеть? За то, что они ещё в детском саду сидели на золотых горшках?
Слушай, не грузи меня, - нахмурился Лёшка. – Я просто злюсь, что у них жизнь – это малина, а у меня – некая неприятно пахнущая субстанция…
У них жизнь – малина? Ну, знаешь, Лёш! – теперь уже я возмутилась. – Они работают по двадцать пять часов в сутки, потому что заработать деньги – это одно, а поддерживать высокий уровень благосостояния – совершенно другое. Они каждую минуту нервничают, несут глобальную ответственность, несопоставимую с нашей ответственностью, они ежедневно рискуют и своими деньгами, и своей жизнью, и жизнью своих детей, потому что вокруг полно завистников, считающих, что нужно делиться. Да лучше я всю жизнь буду менеджером среднего звена, буду ходить на работу с девяти до шести, буду работать на чужого дядю, но буду спокойно спать, и проживу положенные мне восемьдесят лет, чем буду вздрагивать в собственной постели в окружении бдительной охраны от случайного сквозняка.
А я считаю, лучше прожить меньше, но насыщенней, - сказал Лёша, понявший меня по-своему.
Ну, тогда, Лёш, возьми кредит под залог квартиры и открой свой бизнес, - раздраженно сказал Миша, которого разговор начал явно утомлять.
Не могу, - вздохнул Лёша. – У меня же семья. А если я прогорю, дочь с женой на улице жить будут?
Во-во! Ты заранее уверен в собственной неудачливости, ты заранее предполагаешь, что будешь делать в случае неудачи. Поэтому ты всю жизнь будешь пугливо опускать ножку в холодный и непредсказуемый водоем бизнеса, рискуя быть утянутым в его черную воронку. Но при этом тут же будешь пугливо свою ножку отдергивать, ненавидя при этом тех, кто не побоялся войти в него, не утонуть, а научиться плавать, - Миша сказал разоблачительную речь и успокоено вздохнул.
Почему это ты так думаешь? Я вот, может быть, уже обдумываю новый проект и скоро, наверное, решусь на его реализацию. Я попробую его воплотить в жизнь.
Лёш, - я устало закрыла глаза. – Когда человек ориентирован на результат, он говорит: «Я сделаю!» И делает, хочу заметить! А когда человек говорит: «Я попробую», он заранее готовит себе отходные пути. Потом, когда у него не получится, виновата будет, по его мнению, экономическая ситуация в стране или какой-нибудь урод, запросивший взятку, или ещё какое-нибудь обстоятельство. А на самом деле проблема в том, что нельзя неуверенным в успехе своего дела людям затевать это самое дело. Бесполезно…
На самом деле, Лёш, - Миша продолжил мою мысль. – Тебя всё, абсолютно всё в твоей жизни устраивает. Знаешь, почему я так говорю?
Почему?
Потому что человек начинает действовать и что-то менять в своей жизни только тогда, когда его перестает устраивать статус-кво. А если человек, в данном случае ты, не действует, а сидит и пухнет от злости, значит, его всё устраивает, просто он говорит, что не устраивает.
Меня не устраивает, - взвизгнул Лёша. – Просто с моим образованием и моими способностями у меня бы могло всё получиться в стране, где молодым дают возможность подняться, а не отбирают её…
Красиво сказал, мужик, - Миша якобы восторженно покачал головой. – Только это всё туфта. В твоей жизни всё, абсолютно всё зависит исключительно ОТ ТЕБЯ: не нравится бизнес – начни новый, не нравится страна – смени её, не нравится бедность – заработай денег!
Я пытаюсь! – разнервничался Лёша. – Я как белка в колесе верчусь и еле-еле свожу концы с концами…
А знаешь почему? – тоном доброго волшебника, достающего из цилиндра очередного кролика, спросил Миша.
Почему?
Потому что у тебя есть что-то, что для тебя важнее зарабатывания денег. Нежелание рисковать, лень, боязнь перемен, нерешительность, зависимость от чужого мнения… Ты не можешь придти к начальнику и сказать: «Повысьте мне зарплату, потому что я охрененный сотрудник!», потому что боишься, что тебя не так поймут, не то о тебе подумают…
Да никогда мой шеф мне не повысит зарплату! Да и, честно говоря, я ничего такого суперполезного и не делаю, сотрудник я такой же, как и все, никакой не охрененный…
Во-во-во! Объективно себя оценивая, ты понимаешь, что на месте начальника ты ни за что не повысил бы тебе зарплату, потому что не за что! Ты не заслужил увеличения зарплаты! Ты, как в анекдоте, считаешь, что за свои копейки ты совершенно не обязан прибыль приносить компании, и даже можешь немножечко вредить. Из чувства социальной справедливости.
А почему я должен корячиться на чужого дядю?
Корячься на себя, кто мешает? Открой свой бизнес…
Я открыл. И прогорел.
Лёша-а-а-а-а, - Миша заговорил плачущим и умоляющим тоном. – Бизнес со стартовым капиталом в сто долларов – на рекламу в бесплатной газете – это не бизнес. Это издевательство. Ты хочешь и рыбку съесть, и…
Офицеры молчать! – встряла я.
Это не бизнес, Леш. Ставя на кон сто баксов – миллион не заработать. Нужно рисковать, нужно ночей не спать – изучать специфику деятельности, нужно искать нужных людей, нужно себя посвятить этому делу и свято верить в успех!
Блин, вы оба такие умные, - ернически заметил Лёша. – Всё-то вы знаете, всё-то умеете. Так какого черта вы не живете на Рублевке?

В машине воцарилось неловкое молчание. Лёша самодовольно улыбался и ждал ответа.

Вот смотри, Лёш, - Миша в зеркале заднего вида поймал Лёшин взгляд. – Мы с тобой стоим на одинаковом старте. У тебя нет миллиона – у меня нет миллиона. У тебя нет нужных людей – у меня нет нужных людей. У тебя нет богатеньких родственников – у меня тоже. У тебя большая семья – у меня тоже. Ты работаешь на чужого дядю – и я работаю на чужого дядю. Так вот ты знаешь, в чем наше различие? Я объясню. Ты тратишь свою энергию на злобу, нытьё, ненависть и прочие непозитивные категории, ты злишься на всех вокруг и ищешь виноватых в том, что ты – на данный момент – не успешен. Я же наслаждаюсь жизнью, коплю силы, нарабатываю опыт, собираю знания, рассчитываю время, знакомлюсь с людьми. Я готовлюсь к прыжку, я беру разбег, чтобы как можно дальше и продуктивней прыгнуть навстречу неизвестному успеху. Я в него верю, в свой успех, понимаешь? Я ни секунды не сомневаюсь, что он ко мне придет. Никуда он от меня не денется…

Лёша молчал. А я улыбнулась Мишке и сказала:

Не знаю, как насчет нашего друга с заднего сиденья, а меня ты убедил…

Я знаю точно, невозможное – возможно. Главное – верить.

ОСА

Продолжение следует 9 августа.

Новости СМИ2