Осиные страсти (Часть 41)

   Понедельник Сегодня мой первый рабочий день на новой работе и в новой должности. Как и следовало ожидать, от волнения я не могла нормально заснуть всю ночь: ворочалась, злилась, приказывала себе спать, слушала сонное ворчание Мишки, и безуспешно пытаясь подавить внутренний мандраж. Мысли о том, что мне предстоит пережить на новом месте, роем кружили у меня в голове и не давали отключиться. Будить Мишку не хотелось: он-то не должен страдать из-за моей бессонницы.

«Ох, скорей бы прошла эта первая неделя, ну или хотя бы этот первый день», - думала я, переворачиваясь на другой бок и потеплее укутываясь в одеяло. Сон не шел. В голову лезли всякие глупости: как запомнить имена всех окружающих коллег, а тем более подчиненных, которые, кстати, все как один старше меня и, значит, вариант звать их просто по именам, без отчеств, автоматически отпадает? Что означал хмурый взгляд секретарши руководителя? Как сложатся мои отношения с тётечкой, которая активно претендовала на это место?

Я заворочалась, пытаясь поудобнее пристроить голову на подушке.

• Ну, давай! – Вдруг сказал Мишка.

• Ты не спишь? Что давать?

• Сдавай-сдавай…

• Что сдавать?

• Ха-ха-ха, - засмеялся Миша.

• Эй, ты бредишь? – Спросила я и вдруг поняла: он спит и разговаривает со мной во сне.

«Вот-те-на! - Подумала я. – Не знала, что мы по ночам беседуем!»

Я приподнялась на локте и стала с интересом рассматривать спящего Мишу. Словно почуяв мой взгляд, он приподнялся с подушки и, не открывая глаз, громко и отчетливо произнес: «Царь-король-туз-бонус!», после чего плюхнулся обратно и захрапел.

• Да ты, дружочек, по ночам в азартные игры играешь, - засмеялась я и вдруг моментально успокоилась. Смех благотворно подействовал на мои нервы.

«Не забыть бы завтра ему рассказать про его ночные переговоры», - подумала я, засыпая.

Тем не менее, утром, когда будильник пропиликал свои положенные трели, у меня было стойкое ощущение, что я вообще ни минуты не спала, а всю ночь пролежала с закрытыми глазами.

• Ну, что смотришь? Марш на работу! – Побеседовала я со своим опухшим лицом в зеркале ванной, и, получив в качестве ответа скорченную гримасу собственного производства, поплелась завтракать.

На работу я приехала на полчаса раньше, потому как из-за боязни опоздать в первый же день, выехала намного раньше положенного срока. И все эти полчаса покорно просидела в машине в созерцании стрелок моих наручных часов, которые как назло двигались невероятно медленно. Раньше девяти попасть в здание я не могла: у меня был разовый пропуск, время действия которого было строго ограничено.

Наконец, за две минуты до начала моего рабочего дня, я вышла из машины и непринужденной походкой модели, идущей по подиуму, направилась к зданию, в котором мне предстояло трудиться. За два шага до цели у меня отлетела набойка на левом сапоге, что здорово покачнуло мою показательную уверенность себе.

«Теперь весь день буду циклиться на этот счет», - раздраженно подумала я и, хочу заметить, не ошиблась.

Я вошла в здание и направилась в кабинет к начальнику – поздороваться.

• Ну, поздравляю! – Улыбнулся он, увидев меня в дверях. – Вот ключи от твоего кабинета, иди, потихонечку обживайся, можешь уже хозяйничать, а когда я вернусь с оперативки – побеседуем поподробнее. Ничего и никого не бойся, я потом тебя со всеми познакомлю – тут никто не кусается и большая часть – достаточно вменяемые люди.

• Спасибо, - улыбнулась я в ответ и, взбодренная поддержкой нового шефа, отправилась на поиски своего кабинета.

Наконец, я остановилась перед дверью с номером 305, вздохнула, вошла и… поморщилась. Не смотря на явные признаки недавней уборки (пол был ещё мокрым), в кабинете сильно пахло пылью, давно непроветриваемым помещением и во всём, даже в расположении вещей, ощущался дух предыдущего хозяина. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы с точностью восстановить характер бывшего владельца кабинета, которого, судя по неснятой ещё табличке на двери, звали Изгоев Ю.Ю.

Этот Ю.Ю. явно был замкнутым человеком: в шкафу стояла полураспакованная коробка с сервизом, из которой была вытащена для непосредственного использования всего одна чашка – так как Ю.Ю. судя по всему пил чай в одиночестве, распаковывать сервиз до конца не было необходимости.

Судя по чайнику, спрятанному в шкафчик со специально проковырянной в задней стенке дырочкой для шнура, Ю.Ю. пил чай не только в одиночестве, но и в тайне от начальства. На каждой странице ежедневника был написан один и тот же телефон, на компьютере висели стикеры, дублирующие тот же номер.

Я сначала решила, что это телефон жены или дочки Ю.Ю., но минут через десять поняла, что это …мой, то есть его бывший телефон. Вероятно, с памятью у Ю.Ю. явно было не всё в порядке, да и к тому же сложно запомнить свой телефон, если тебе не приходится раздавать его направо и налево, потому что ни ты, ни твой телефонный номер никому не интересен. Да уж, Изгоев – он и есть Изгоев.

Я брезгливо порылась в старых пыльных бумагах Ю.Ю., почихала над ними и с разрешения начальника в полном составе отправила эти бумаги в урну – раз они никому не понадобились до сегодняшнего дня, то и завтра как-нибудь обойдутся без них.

Я настежь раскрыла окна – проветрить помещение, и стала обживаться: неторопливо разложила по шкафчикам свои вещи, расставила на столе свои сувенирчика, на стенах развесила дипломы и благодарности. Вот теперь кабинет стал похож на уютное место работы новой хозяйки.

Раздался стук в дверь.

• Войдите!

• Здравствуйте! Это вы – наш новый начальник? – В дверь просунулась женская голова, а потом протиснулась и её обладательница – тётечка, которая претендовала на мою должность, но которую, соответственно, не назначили. Прокатили, так сказать. Надо будет, кстати, разобраться почему.

• Да, это я. Проходите – будем знакомиться…

«Началось!» - прокомментировал мой внутренний голос.

• Ну, как ты, работяга моя? Как твой второй день? – Спросил вечером Мишка.

• Да, так, на троечку. Ещё не въехала в курс дела.

-Что, сильно переживаешь? – Спросил меня Мишка.

• Конечно!

• А что так?

• Миш! Не задавай глупых вопросов! Я ничего пока толком не понимаю, кроме одного: все они там компетентнее меня. Особенно в вопросах специфики продукции.

• Здрасьте-пожалуйста! А зачем тебе разбираться в специфике продукта? Ты пришла руководить компетентными людьми. Если ты, к примеру, держишь свой автосервис, тебе не обязательно разбираться в машинах.

• Ой, Миш! Ну что ты говоришь! Глупость какая! Я же не надувной куклой, ставящей подписи под непонятными бумажками, работаю, - разозлилась я.

• Я имел в виду, на первых порах, пока ты вникаешь…

• От меня уже сегодня требуются первые ключевые решения. И мне страшно. Потому что знаний ещё мало, а ответственности много.

• Успокаивай себя тем, что все они тоже не сразу стали супер-компетентными профессионалами. Так что пусть твои подчиненные не выпендриваются, не спекулируют своей осведомленностью, а покорно вводят тебя в курс дела и растолковывают каждый документ.

• Я завтра передам им твои слова, мой мудрый друг! Первая, кому я сообщу твой приказ, станет Алевтина Вениаминовна – сорокапятилетняя тётка, работающая в организации больше пяти лет и активно метившая на должность, которую отдали мне. Вот она обрадуется!

• А почему её не взяли?

• Существует две версии: одна, официальная, что руководство решило, будто она не потянет, потому что для PR-а она слишком консервативна, слишком закостенелые у неё представления о том, что означает это модное слово, и не сможет она гибко реагировать на изменения информационной среды и контролировать информационные потоки, являющиеся предпосылкой к формированию благоприятного информационного окружения.

• Слышь, ты полегче! Я ж не на экзамене! А то шпаришь, как по учебнику… Короче, я понял, эта твоя Алевтина Вениаминовна – наградили же родители имечком – просто не справится с обязанностями начальника отдела, как считают шефы, которые и отклонили её кандидатуру в пользу твоей. Здесь, хочу заметить, я их понимаю. А вторая версия?

• Вторая версия – неофициальная: она, Алевтина Вениаминовна в смысле, не замужем, и по уши влюблена в генерального шефа. Так не просто влюблена – она достала его, она не вылезала из его кабинета, выдумывая несуществующие поводы зайти, и совершая для этого обманные маневры в отношении секретарши. Короче, шеф волком воет и просит изолировать его от неё. Он примерный семьянин, и вообще она не в его вкусе.

• А ты – в его вкусе? - Ревностно уточнил Мишка.

• Ну, не знаю… Трудно сказать… Первым делом он уточнил мой размер груди и обещал подарить белье из новой модной коллекции. А потом сказал, что мы поедем в командировку, но в целях экономии финансовых средств компании вдвоем остановимся в одном номере отеля…

• Не шути так!

• Ладно, не буду, - засмеялась я и поцеловала нахмурившегося Мишку в щёку. Обожаю, когда он меня ревнует!

Сегодня Мишка забрал меня с работы, и я радостно вытянулась на переднем сидении Кристинки, наслаждаясь ролью пассажира: когда я за рулём, то очень нервничаю и быстро устаю, зато, когда меня везут, я испытываю настоящий кайф.

Правда Мишка активно мешал мне наслаждаться жизнью: он поминутно сыпал проклятьями в адрес подснежников – тех водителей, которые выехали на дороги только весной, а зимой их автотранспортные средства стояли на приколе – причем Мишкина ругань была настолько щедро сдобрена ненормативной лексикой, что я вынуждена была остужать его пыл своими гневными взглядами и тяжелыми вздохами.

Не зря говорят: искусство по-настоящему ругаться матом приходит только с умением водить машину.

Поругалась с мамой.

Она позвонила мне утром, и я, загруженная рабочими проблемами, даже не сразу её узнала:

• Это ты что ли, мам?

• Я.

• Что-то случилось?

• Да нет, просто хотела тебя спросить: ты не можешь пораньше уйти с работы и отвезти меня на дачу? А то мне уже невтерпеж…

• Ма! Ну, ты что? Я работаю первую неделю, у меня ещё нет никакой репутации, я ничего не успеваю, а ты уже предлагаешь мне отпрашиваться! Нет, это исключено!

• Ну, ладно! – Вздохнула мама. – Придется ехать на электричке…

• Мам, перестань! При твоем давлении и гипертонии четырехчасовая дорога в одну сторону на трех видах транспорта и с двумя пересадками – это слишком большое испытание для здоровья. Ну, подожди до субботы. Мы с Мишей тебя отвезем. Как раз он поможет ставни снять с окон, перенесет все твои тюки с вещами. Ну, куда спешить?

• Ну, а что я дома-то сиднем сижу? Там бы я хоть копать потихоньку начала…

• Мам, ну я не могу! Куда тебе копать! У тебя здоровья нет. А у нас – времени. Нам – некогда, тебе – тяжело. Наймем местных ребят – они за пару бутылок водки всё нам перекопают, да ещё и засадят чем-нибудь…

• Ну, да! Вам некогда! – Насупилась мама. – Ладно, если позвонишь вечером, и никто не возьмет трубку, значит, я уехала.

• Мам, перестань говорить глупости! Куда уехала? На электричке?

Но мама уже положила трубку.

Вечером я рассказала Мишке о разговоре.

• Ну, и пускай едет! – Постановил он.

• Что значит «пускай едет»! Ей, к твоему сведенью, уже пятьдесят восемь лет, и у неё нет ни одного здорового органа.

• Не надо ей ничего запрещать – только на скандал нарвешься. Пускай попробует! Пускай съездит на электричке - узнает, что это такое. Путешествие на электричке отобьёт у неё всякую охоту повторять этот подвиг.

• Миш! Что ты несешь! Она моя мама, а не подопытный кролик!

• Ай, ладно! Разбирайтесь сами! Тебе слова не скажи, - махнул рукой Мишка и ушел мыться.

Подвожу итоги первой рабочей недели. Она, кстати, была достаточно результативной.

За неделю мне удалось:

• практически полностью адаптироваться на новом месте работы;

• выучить имена почти всех подчиненных;

• познакомиться с большей частью коллег, и с пятью из них уже перейти на «ты» и на «ты идешь обедать?»;

• подружиться с секретаршей начальника;

• начать погружаться в глубины специфики компании;

• починить принтер;

• убедить начальника, что PR – это не стиральная машина для грязного белья компании, и что лучше не пачкаться, чем отмываться;

• избавиться от духа предыдущего владельца кабинета;

• научиться самостоятельно сканировать документы;

• заключить зыбкое перемирие с Алевтиной Вениаминовной;

• игнорировать косые взгляды тех, кто ещё не понял, что я за штучка.

Мама приболела, и на дачу мы так и не поехали. Убивали день в безделии и праздности.

• Какие у нас планы на сегодня? – Спросила я Мишку, взбивая специальным венчиком яйца для омлета на завтрак.

• Мы приглашены к Перелётовым.

• Ой, нет! Увольте меня от этого сомнительного удовольствия! Я не пойду.

Из всех Мишкиных друзей семья Перелётовых – это единственная парочка, которую я не только не понимаю, но и не перевариваю. Они нашли друг друга: каждый считает себя экспертом во всех вопросах, из-за чего общение с ними превращается в сплошные поучения, советования и нравоучения, причем Перелётовым совершенно не интересно знать: жаждет ли собеседник услышать их незабвенное мнение.

• А у тебя какие предложения?

• Поехать к моей маме.

• Ой! Уж лучше Перелётовы. Они, по крайней мере, не будут пичкать жирной пищей и перечислять все свои болячки.

• Не говори так, она – моя мама.

• Но ты сама так говоришь!

• Ну и что? Я – её дочь, мне можно. Кроме того, в истории нашего конфликта с ней я – пострадавшая сторона.

• А она думает, что она – пострадавшая сторона.

• Я знаю. Вот когда мы обе молча думаем об этом – у нас идиллия. Но как только начинаем делиться мнениями – скандал.

• Короче, решено: я – к Перелётовым, ты – к маме.

Я навестила маму, подробно отчиталась ей о своей первой рабочей неделе, выслушала советы, типа, «Ну, это надо перетерпеть!» и рассказы о том, как мама в молодости попадала в подобные ситуации и как с достоинством из них выходила. Потом мы вместе посмотрели какую-то передачу и, сплетничая, обсудили ведущего и двух сумасшедших тёток-героинь. Затем я заставила маму выпить горяченную кружку чая с лимоном и мёдом, в качестве профилактического средства от гриппа, и, посчитав свой дочерний долг выполненным, решила поехать домой.

Но когда я вышла на улицу, то сразу передумала ехать домой: погода была такой завлекательной и многообещающей, что сидеть в четырех стенах и пялиться в телек было бы просто преступлением. Поэтому я, не долго думая, позвонила Юре, своему закадычному другу, с которым мы не виделись ровно сто лет, и по которому я за эти сто лет успела соскучиться, и договорилась о встрече в нашей любимой кофейне.

Я предвкушала дружескую непринужденную беседу: уж что-что, а в обществе Юры скучать точно не придется.

Он как всегда не опоздал, прекрасно выглядел и одет был с иголочки, но выражение лица выдавало некоторую подавленность.

• Ну, рассказывай, как дела? – Сказал Юра, когда мы устроились за самым дальним столиком кофейни и сделали заказ.

«Ему нужно время, чтобы настроиться на нужную волну, так что сразу лезть в душу и требовать душевного стриптиза не буду», - решила я и с удовольствием в течение часа рассказывала о собственных новостях.

• Ну, а у тебя что? Что ты хмурый какой-то? – Когда все мои новости подошли к концу, я решила, что уже пора поговорить о личном.

Кстати, Юра является для меня безусловным авторитетом в области межличностных отношений и экспертом в вопросах мужской логики.

• Да, все нормально, - он опустил глаза и стал с преувеличенным вниманием мешать свой кофе. – На работе нормально, а вот с личной жизнью – очередной промах.

• Почему? Ты же рассказывал, у тебя кто-то есть.

• Кто-то есть – это ещё не значит, что всё хорошо.

• Ну, это по крайней мере значит, что программа минимум выполнена. На данный момент у тебя прекращен процесс поиска, и уже кто-то найден. Теперь надо поработать с этим материалом, с этим «Ктотоесть».

• Я уже на следующей стадии. «Ктотоесть», кстати, её зовут Саша, Александра, меня совершенно перестала устраивать, и у меня в отношении наших отношений – прости за тавтологию - стойкое ощущение, что вместо долгожданного света в конце тоннеля я увижу тупик.

• А вы уже живете вместе?

• Нет. Я не хочу. У нас бытовая несовместимость.

• Это как?

• Ну вот, например, с Марго, предыдущей моей пассией, у меня всё было наоборот: у нас была интуитивная бытовая совместимость.

• А это как?

• Ну, вот если нам обоим завязать глаза и заставить прожить так энное количество времени на одной территории, мы даже ни разу не столкнемся, понимаешь? Мы интуитивно чувствуем друг друга в пространстве. Если мы сидим за столом, и я протягиваю руку, скажем, за яблоком, она вкладывает в неё именно яблоко. Она чувствует, чего я хочу в настоящий момент.

• Но это же здорово! Почему же тогда вы разошлись?

• Это здорово, но этого мало. У неё была неуёмная жажда материального поощрения собственной жизни.

• В смысле? Жадная до денег? Ну, это свойственно многим женщинам…

• Не в этом дело! Для неё отношения – это долгосрочный контракт с прочерком в разделе «Срок действия контракта». Она со своей стороны обязуется быть красавицей, умницей, достойной женой, хорошей хозяйкой, хранительницей нашего домашнего очага и всё такое. А я со своей стороны должен оплатить эти услуги, причем сумма, указанная ею, многократно превышает мои возможности.

Видит Бог, я старался! Я делал всё, что в моих силах, чтобы она ни в чем не нуждалась. На мой взгляд, у неё было все, чтобы быть беззаботно счастливой. Но на её взгляд, этого было мало. Она считала, что заслуживает лучшего. По её мнению, моя сторона грубо нарушала условия негласного контракта. Она требовала исправиться, а я не мог прыгнуть выше головы. Поэтому сам вписал дату в графу «Срок действия контракта», собрал вещи и ушел.

• Не жалеешь?

• Нет. Переживал, конечно, страшно, но ни минуты не жалел.

• А с Сашей что не так?

• А с Сашей всё наоборот: если исключить бытовые проблемы, а оставить только общение, ухаживания, совместные прогулки и поездки – то всё отлично. Но как только дело доходит до бытовухи – всё! Можно ставить крест на отношениях! Мы катастрофически разные: я встаю рано - она поздно, я ложусь рано – она поздно, я люблю порядок – она хаос (говорит, он её вдохновляет); я люблю мясо – она вегетарианка, я люблю планировать – она любит экспромты, и так можно перечислять до бесконечности. То, что я сказал - это только верхушка айсберга… - Юра понуро покачал головой.

• Да-а-а, представляю каково тебе… У двух людей, живущих вместе, как минимум должны быть однокоренные интересы. Суффиксы и приставки у этих интересов могут быть разными, а корень один.

• Да уж, - Юра совсем погрустнел.

• Да не расстраивайся ты так! Не получится с Сашей – появится какая-нибудь Наташа…

• Оль, я уже остановиться на ком-нибудь хочу, я устал от поисков. Я же нормальный мужчина, стремящийся к стабильности, а не коллекционер…

Мы проговорили до самого позднего вечера, пока мне не начал названивать Миша, а Юре – Саша. Юра проводил меня до машины, мы обнялись на прощание, и он пошел к своему авто, припаркованному с другой стороны торгового комплекса. Я смотрела ему вслед, умному, красивому, самодостаточному мужчине, и думала: «У ТАКОГО парня – и столько отчаянья в глазах!»

Женщины, где наши мозги? Где наши глаза? Где наша мудрость? И почему свои сердца мы дарим каким-то негодяям, которые бросают нас с детьми, которые кулаками выясняют с нами отношения, которые изменяют нам, унижают наше достоинство, которые делают из нас служанок или содержанок, которые коверкают нам судьбы, и которых мы прощаем, потому что сердцу, видите ли, не прикажешь? Почему? Почему мы, такие хорошие, зачастую делаем такой бездарный выбор?

И почему тот, кто тебя достоин, твой лучший и единственный выбор, живёт, как правило, где-то совсем рядом, не подозревая о твоем существовании, с ощущением неудавшейся жизни, нелюбимой женщиной и бездной отчаянья в глазах?

Учитесь только мудрости; не бойтесь пыток выбора; смотрите повнимательней; не пропустите главного - дождитесь Своего; дарите все, что можете; храните, что имеете; цените, если любите… и дай вам Бог терпения!

ОСА

Продолжение следует.