Осиные страсти (Часть 18)

   Понедельник Я, вся расфуфыренная - в отглаженном деловом костюме, с новой прической и отманикюренными ногтями, - явилась на работу ровно в назначенное время, чтобы сразу дать понять всем, что пунктуальность относится к бесконечному перечню моих положительных качеств. Через десять минут я истово жалела, что не пришла в спортивном костюме и с моим любимым хвостиком на затылке (такую мою прическу Мишка любя называет «Крысёнкин хвостик»). Оказалось, что сегодня – день переезда в новый офис, расположенный в здании напротив.

Коллектив компании стремительно разрастался, помещений, занимаемых сотрудниками, стало уже недостаточно, в связи с чем Гена принял решение о расширении площадей и арендовал ещё один офис – побольше – в соседнем здании.

Я сняла пиджак с бисерной отделкой по воротничку, закатала рукава блузочки с янтарными запонками, а прическу закрепила старым ободком, который всегда валяется у меня в машине. Вот в таком непрезентабельном виде я и присоединилась к ребятам, таскающим коробки с папками и канцелярией, раскладывающим в шкафах документы, переставляющим столы и облагораживающим новую территорию.

Совместный труд – отличный повод к сближению, и уже через час мне казалось, что я знакома с ребятами сто лет и все эти сто лет мы работаем вместе.

Через пять часов мы в новом офисе, готовом для эксплуатации, сели попить чайку из пластиковых стаканчиков и набросать список того, что ещё нам сюда надо. Список получился из трёх пунктов: чайник (так как многие не любят пить не доведенную до кипения воду из кулера), зеркало (так как 70% наших сотрудников – милые дамы) и вешалка (так как скоро зима, а в шубки и пальто надо куда-то вешать).

Нам предстояло распределить столы, после чего можно было приступать к работе.

• Я сейчас приду, - сказала я ребятам, допивающим чай, и отправилась в туалет – помыть руки и порасстраиваться над сломанным ногтем и покоцанным маникюром.

Когда я вернулась – а не было меня от силы минуты три – все уже сидели за выбранными столами и усердно метили территорию: кто-то вешал на стену свои грамоты, благодарности и постеры, кто-то располагал на столе фотографии своих родных, кто-то заполнял ящички подстольной тумбочки своими вещами.

«Отличненький раскладик!» - про себя изумилась я: во-первых, мне казалось, что распределение мест – это процесс централизованный, во-вторых, я уже присмотрела себе место – у окна, а там уже копошился Сергей, настраивающий свой компьютер.

• Вот твоё место, третье от окна, - сказала Алина, начальник отдела развлекательный проектов. – Правда, классное? Прямо посерединке, будешь всех видеть.

«Я бы предпочла видеть то, что происходит за окном», - подумала я, а вслух сказала:

• Да, спасибо, очень мило. А как вы распределяли места? Жребий бросали? Или как?

• Да нет… - Алина задумалась и стала «припоминать», как это было. – Просто Серега сразу занял место у окна – никто спорить не стал, он же в компании с первых дней. Мне понравилось место напротив, я его и заняла, никто вроде больше не претендовал… Катеринка рядом с Серегой, у них один проект – это логично. В общем, так, стихийно мы всё распределяли…

• Ясно, - улыбнулась я, а мой мудрый внутренний голос саркастично заметил: «Намучаешься ты тут ещё с этой дедовщиной!».

На прошлом месте работы я сидела в отдельном кабинете и привыкла к своему рабочему одиночеству, помогающему мне собраться с мыслями и благотворно влияющему на мою результативность труда. Здесь же мне предстояло забыть о возможности уединения: помещение было огромным, но в силу специфики деятельности не разграниченным перегородками: чтобы сотрудники имели возможность свободного общения, что существенно повышало шумность - гамность работы, и для непосвященного человека создавалось ощущение царящего хаоса.

Привилегия приёма клиентов оставалась исключительно за первым офисом – уютным и роскошным царством спокойствия и умиротворения: кожаные диваны, приветливые секретари, внимательные слушатели заказов, демонстрирование материалов и видеозаписей на жидкокристаллическом экране огромного телевизора - вершине мастерства хайтечных специалистов, словом, обстановка была такая, что из неё не хотелось уходить.

Но я решила в первый же день не выказывать характер и не требовать пересмотра распределения мест, тем более что для меня это не было принципиальным моментом, а адаптация к новому рабочему месту и графику проходило на удивление безболезненно.

Поэтому я с воодушевлением стала облагораживать свое рабочее место, и первым делом выставила на свой стол три необходимых игрушечных атрибута моего хорошего настроения - новогоднего мишку с шарфом, птичку с клювиком и собачку-пищалку. Эта компашка всегда меня умиляла и улучшала мне настроение в самые паршивые в психологическом плане моменты. Надеюсь, и на новом месте она меня не подведет и сохранит свою способность радовать…

Всё потихонечку устаканивается и входит в привычную колею. Я уже запомнила имена всех сотрудников и получила от Генки ёмкие характеристики на каждого. По его словам, каждый сотрудник – это лучший профессионал, ас в своей области, перекупленный им из других компаний. Этот факт – факт перекупки – был особенно важен для Гены, а меня немножко коробили фразы, типа:

• Антон, отличный специалист в области программного обеспечения. Сисадмин, короче, офигенный. Немножко не с этой планеты, как и все сисадмины. Я купил его в компании «….», слышала такую?

• Ген, не говори «купил», говори «переманил» или ещё какой-нибудь придумай синоним. А то слово «купил», произносимое тобой в отношении человека, возвращает меня мысленно в рабовладельческий строй…

• ОК, как скажешь. Поехали дальше. Алина, просто потрясающая женщина и великолепный специалист, перекуп… переманенная мною из фирмы «…», причем недорого. Вот там, на её бывшем месте работы, был, кстати, настоящий рабовладельческий строй…

В общем, я получила досье на каждого сотрудника компании. Теперь я про них знаю всё, а они про меня – ничего. Побуду ещё немножко темной лошадкой, мне почему-то нравится это чувство…

Позвонила Жанна. Я соскучилась по ней, поэтому, обнаружив её имя, высветившееся на дисплее, радостно поздоровалась:

• Привет, подружка!

• Привет, - пролепетала в ответ Жанна тоном, провоцирующим вопрос «Что случилось?».

• Что случилось?

• Да так, ничего. Просто очередной промах в личной жизни.

• Ну и в чем проблема? Раньше каждое расставание вдохновляло тебя на новый роман.

• Ну да, согласна, а сейчас у меня кризис. Во-первых, я чувствую себя проституткой, а во-вторых, в последнего парня я действительно влюбилась. По уши.

• Давай по порядку. Сначала разберемся с проституткой.

После этих слов, адресованных моему телефонному собеседнику, Алина вопросительно обернулась, а Катеринка хихикнула. Так как уединиться было негде, я просто вышла из офиса, и присела на стул в коридоре. Пусть лучше разговор слышат случайные прохожие, чем весь мой коллектив.

• Понимаешь, я без секса в принципе больше недели прожить не могу. Физически не могу, у меня ломка начинается. Для меня секс – это наркотик, понимаешь? А с постоянными партнерами напряг. Интерес к одному парню не держится у меня в активном состоянии больше месяца. Вот и получается, что если я на данный момент ни с кем не встречаюсь, то …. выцепляю партнеров на ночь, побалую себя – и отпускаю. Я ж говорю – проститутка.

• Жан, ты ждешь от меня опровержений этому высказыванию? Или что?

• Я правильно поняла, Савельева, что ты меня считаешь отъявленной проституткой? – Холодным тоном произнесла Жанна, что и было для меня ответом на вопрос: да, она ждала опровержений.

• Не заводись, - примирительно сказала я. – Я так не говорила. Проститутка продает свое тело и зарабатывает деньги, по этим критериям ты не проходишь. Но ты зависима от секса как наркоман от наркотиков, ты нимфоманка, я бы сказала, сексоманка. Не знаю, может, это где-нибудь даже лечится…

• А я не хочу лечиться, мне это нравится.

• Наркоману, Жан, тоже нравится. Но какой пример ты подаешь своему сыну? Совсем скоро он будет понимать абсолютно всё, в том числе и то, что папы у него нет, но есть много неуловимых дядечек, дарящих ему шоколадки, ночующих в маминой спальне и уходящих по утрам.

• Савельева, откуда ты такая правильная? Кто придумал, что это плохо?

• А я не говорю, что это плохо. Просто у общества есть нормы и правила, по которым оно живет. Есть вполне разумная грань между «что такое хорошо» и «что такое плохо». И вот такое поведение находится скорее во второй категории, нежели в первой. А уж жить по общим законам или нет – каждый для себя решает сам. Пойми только одно: я тебя не осуждаю.

• Почему? Все осуждают.

• Потому что я тебе не судья. Но, откровенно говоря, с позиции крестной мамы твоего сына, я хочу, чтобы выбирая свою жизненную позицию, он руководствовался нормами общественной морали.

• Красиво говоришь. Тебе надо на телевидение, вещать в программе «Православный час» или какой-нибудь авторской передаче «Хочешь нормально жить? Спроси меня как!».

• Жанка, не ёрничай. Что там у тебя с предыдущим хахалем?

• Он классный. Месяц безбашенной любви, а потом без объяснений – извини, между нами всё кончено.

• Что значит «без объяснений»? Должны же быть причины?

• Ну, жена его больше не разрешает нам видеться.

• Так он ещё и женат? Прекрасно! Ты вечно вляпываешься в бесперспективные отношения, а потом изумляешься: почему это у тебя не выгорело?

• У него гражданская жена. Они вместе уже тысячу лет. И тут появляюсь я. Мы вместе поболтали, сходили в кино и покатались на лошадях. Потом месяц я жила на седьмом небе. А потом он позвонил и сказал: «я больше не приду, моя всё узнала, а я не готов её терять».

• А тебя терять он, значит, готов? Жан, я даже комментировать не хочу эту ситуацию. Меня одно удивляет: раньше ты выбирала достойных мужиков, а сейчас нашла какую-то тряпку.

• Да я влюбилась, знаешь, как было классно?

• Жанночка, милая, ты не можешь жить без состояния влюбленности, для тебя это период карнавала! Ты влюбляешься – и обряжаешь свою жизнь в мириады ярких бликов, фейерверков и шаров, а сама танцуешь заводные танцы посреди всего этого великолепия, и думаешь, что это теперь навсегда. А когда ты устаешь - карнавал - действие не бесконечное, - ты впадаешь в депрессию, глядя, как гасят яркие фонарики и сдувают шарики. И так и будешь ты грустить до следующего карнавала. И в этом вся ты!

• Ух ты! Класс! Мне нравится, когда ты про меня говоришь такими образными метафорами. Мне прям льстит!

• Ладно, Жан, я на работе. Короче, хватит тосковать, пойди развейся, поищи новый источник карнавала… Как найдешь – позвони. Только учти – в ближайшие два часа у меня совещание…

Жанна засмеялась, и я порадовалась, что смогла её хоть немного развеселить. Всё-таки она какая-то особенная. Выворачивает наизнанку свой внутренний мир и предлагает проинвентаризировать его первому встречного, а потом расстраивается, когда не досчитывается пары тысяч нервных клеток. И ничему не учит её жизнь, и каждый новый день дарит ей привычные ощущения, которые она переживает как будто заново.

Забавная девчонка, притягивающая меня к себе магнитом интереса и разнополюсностью наших принципов.

Сегодня я ходила в сберкассу оплачивать коммунальные платежи, и на сдачу мне дали десятирублёвую лотерейку. Впервые в жизни я ВЫИГРАЛА сто рублей. То есть в десять раз больше того, что потратила. Окрыленная успехом, я на весь выигрыш накупила этих лотереек – и в четырех из них выиграла ещё по лотерейному билету. Ещё четыре попытки принесли мне выигрыш двадцати рублей, которые, естественно, были сразу потрачены мною на ещё два билета. Мимо!

Недовольная результатом, я на собственную уже сотню купила лотереек, и судорожно стирала защитный слой под бдительным оком работников банка, умиляющихся моим лотереечным приступом. Выиграв ещё два безвыигрышных билета, я устало вздохнула, и вышла из сберкассы, сопровождаемая сочувственными взглядами его сотрудников.

Дома рассказала это Мишке. Он хохотал как ненормальный и поставил мне диагноз: «Азартные игры не для тебя, малыш».

• Почему это? – Язвительно спросила я.

• Потому что для тебя крошечная удача кажется громадной, а с неудачей ты не можешь вот так смириться, и сознательно усугубляешь её. Это игра на твоей психике. На таких, как ты, казино делаю миллионы.

• Ну, спасибо, - вздохнула я. – Я практически чувствую на лбу клеймо «лох».

• Ну почему же «лох»? - Улыбнулся Мишка. – У тебя другое клеймо - «Блондинка».

Последний рабочий день моей первой рабочей недели. Я купила тортик и пироженки, и в конце дня мы с ребятами мило посидели и отметили это событие.

Мы смеялись, шутили, обсуждали проекты, и мне было очень комфортно в кругу этих креативных и умных людей.

А перед уходом я случайно подслушала разговор в курилке Алины и Сергея.

• Ну как тебе Ольга? – Спросила Алина.

• Боюсь сглазить, но, по-моему, она - наш человек.

Стоит ли говорить, что после такого комплимента домой я ушла окрыленная…

Спала до полудня. Психологическое напряжение и адаптация к новой работе дали себя знать. Проснулась от вкуснейших запахов, доносящихся из кухни.

• Проснулась? – Спросил Мишка, колдующий над сковородкой.

• Угу, - хрипло ответила я сонным голосом.

• Ну, молодец, а то я уже хотел тебя будить. Во-первых, мой фирменный плов готов, а во-вторых, скоро уже спать ложиться пора, а я тебе ещё даже «доброго утра» не пожелал…

Я хмыкнула.

• Иди, умывайся, соня, а я пока накрою на стол…

• Господи, Кошенька, как же я тебя люблю! – Я прижалась к Мишке сзади и стала целовать его в шею.

• Не подлизывайся к шеф-повару, - не оборачиваясь, ответил Мишка.

Ездила в гости к Еремке, которая вчера выписалась из больницы. У неё уже чуть заметен животик. Она кормила меня вкуснейшей долмой и рассказами о девушках, лежавших в палате вместе с ней.

• Ох, Ольга, что творится! Феминизация, блин. Каждая вторая без мужа собралась рожать. Я в свои двадцать восемь чувствовала себя там старухой – девочки лежат на десять-двенадцать лет меня младше. Ужас! Одна с плюшевым мишкой спит, у другой - цветная наклейка-переводка на плече, ну, знаешь, из вкладышей в жвачках. Ну куда им детей?

• Ну, я тоже сплю с плюшевыми игрушками, это не показатель…

• Оль, они себе игрушек нарожают, поиграются с ними, и родителям отдадут. Спасибо, если ещё будет кому отдать. Они же ещё жизни не видели, соблазнами её не насытились, они же всю жизнь будут подсознательно мстить своим детям за то, что те отняли у них детство…

• Ерём, ты утрируешь.

• Дай Бог, если так. Но я насмотрелась там, наслушалась и до сих пор от шока не отошла…

В этот момент в прихожей хлопнула дверь и в кухню, где сидели мы с Еремкой, вошел Геннадий.

• Привет, Рёмушка. Привет, Оля.

• Здравствуй, - сказала я и опустила глаза.

• Всё купил? – Спросила Еремка мужа, не заметив возникшего напряжения.

• Ага, - кивнул Геннадий.

• А я вот видишь, тут твою кормилицу кормлю.

• Да, вижу. Спасибо тебе, Оля, ещё раз.

• За что? – С вызовом спросила я.

• За борщ и котлеты, - пролепетал Геннадий.

• А-а-а, за это пожалуйста! Вкусно было?

• Очень вкусно.

• Ну, это самое главное, - язвительно подметила я.

Еремка копошилась у холодильника, выкладывая продукты, и не заметила моих испепеляющих взглядов, адресованных Геннадию. Тот опустил глаза и быстро ретировался в комнату.

• Всё-таки Генка мой – супер-муж, - сказала Еремка, вытирая руки кухонным полотенцем. - Тьфу-тьфу-тьфу, сглазить боюсь. А как я из больницы вернулась, так он вообще – испугался, наверное, за ребенка и за меня - шелковый стал.

• Дай Бог, - вздохнула я.

Я очень хочу, чтобы те, кого я люблю, были счастливы. Кстати, это желание многократно обостряется в те моменты, когда я сама счастлива. Например, в последнее время, это мое желание – просто зашкаливает.

Эх, женское счастье – был бы милый рядом,
Ну а больше ничего не-на-а-до.

ОСА

Продолжение следует.