Осиные страсти (Часть 14)

    Понедельник Лето пролетело как один день, и именно в этот день я работала.Я ощущаю хроническую усталость, а косой дождь за окном не прибавляет мне хорошего настроения. Отпуска у меня на работе не было и в ближайшем будущем не будет, потому как положенный мне отпуск я планировала посвятить курортным радостям в свадебном путешествии. А так как всё отменилось, моё начальство, выразив необходимые соболезнования, слёзно умолило меня взять отпуск позже, в связи с тем, что на данный момент заменить меня катастрофически некем, а значит, дела отдела встанут на все три недели.

Я покорно согласилась, движимая чувством ответственности за дело, которым занимаюсь, и чувством нежелания проводить отпуск в одиночку, валяясь на каком-нибудь пляже Туниса.

Если бы мы с Мишей не поссорились, то эта неделя была бы последней неделей холостой жизни перед свадьбой. Я бы нервничала, хлопотала по поводу свадебных приготовлений, сердилась на Мишку, который в силу занятости никак бы мне не помогал, и держала бы в голове кучу организационных моментов.

Кстати, многие мои подруги ещё даже не знают, что мы расстались, и свадьба отменена, и звонят спросить, не нужна ли помощь в выборе свадебного платья. Я сообщаю им, что по мероприятие не состоится по техническим причинам, и оно перенесено на неопределенный срок – вру, короче. Все они как один переспрашивают:

• То есть свадьбу вы перенесли, но с Мишей-то вы не расстались?

• Не-е-е-ет, конечно, - уверяю я подруг. – Как вы могли подумать?

• Ну, и Слава Богу! С одной стороны, хорошо, что вы все перенесли – на подарок тратиться не надо, - одинаково шутят подруги. – А с другой, плохо – салатиков-то мы теперь на праздничке не поедим, получается?

• Получается, не поедите, - вежливо поддакиваю я.

Самое интересное, что источником апатии, депрессии и прочих «нерадостей» жизни, переживаемых мною, является отнюдь не факт отмены свадьбы. Покопавшись в собственных ощущениях, я обнаружила, что отменив свадьбу, я почувствовала невероятное облегчение, как будто скинула неподъемный психологический груз. Весь мой депрессняк основан исключительно на переживании расставания с Мишей и «неосознании» моих внутренних латентных причин: почему я это сделала. Если бы он был отъявленным мерзавцем, который поколачивал бы меня в профилактических целях, или изменял бы напропалую, или ещё что-нибудь делал, оскорбляющее моё достоинство, я бы не так сильно переживала разрыв, и с каждым днем шла бы на поправку.

Но пока в состоянии пациента (меня) не наблюдалось никаких положительных тенденций…

А сегодня позвонил мой двоюродный брат Серега, который живет на Балтике, и которому по сценарию на свадьбе отводилась почетная роль ди-джея (это его профессия), и прокричал мне в трубку:

• Оля-я-я! Я взя-я-ял биле-е-ет, - Сереге казалось, что чем громче он там, в Калининграде, крикнет, тем больше шансов, что я здесь, в Москве, его услышу.

• Молодец! – похвалила его я. – Ты ещё на вокзале?

• Да-а-а-а!

• Тогда сдавай билет, - устало велела я.

• Почему???

• Мы перенесли свадьбу, - сообщила я рабочую версию нашего расставания.

• Ну вы даете! – восхищенно хохотнул Серега. – А вы там точно не поссорились?

• Зуб на холодец даю!

• А… Ну, смотри…

После каждого такого разговора я по полчаса восстанавливаю силы – как будто мне физически тяжело произносить эту информацию.

Но сказать правду ещё тяжелее, и такой психологический груз я сейчас не потяну…

Во время уборки наткнулась на книгу, которую мне давно советовала прочитать Жанна, и рекламируя которую она закатывала глаза, умильно взмахивала руками и говорила: «Прочитай обязательно! Я была в шоке! Аж мурашки по телу! Ты умрррёшь!».

Сразу потеряв интерес к уборке, я поудобнее уселась в кресле, взяла в руки моего плюшевого мишку Кузю, и решила отвлечься от грустных мыслей, населяющих мою голову, погрузившись в иллюзорный мир очередного женского романа. То, что книга повествует про любовь, я была почти уверена, потому что Жанна просто по определению не читала ничего тематически далекого от темы любовной агонии, счастливых историй воссоединения одиноких душ и судеб бедных влюбленных в принцев неудачниц, попавших в лапы смазливых соблазнителей.

Поэтому после прочтения первых пяти страниц я впала в состояние шока – книга была о самоубийцах, самоубийствах и прочих суицидальных состояниях человека, причем это было вполне художественное произведение, где главные герои постепенно умирали по собственной инициативе. Сначала я не верила своим глазам и ждала, когда же среди этих смертничков появится прекрасная Изабелла (ну или там Виктория – Нателла – Изольда - Катрин), в которую все они скопом влюбятся и перестанут уже вешаться и травиться на каждой странице. Но Изабелла всё не появлялась, герои занимались привычным делом в предсказуемые интервалы текста, а книга постепенно заканчивалась. Наконец, когда в клубе самоубийц, возглавляемом неизлечимо больной раком Женевьевой, не осталось больше живых членов, да и самой Женевьеве осталось жить всего пару страниц, я поняла, что это судьба издевается надо мной, и смертная тоска (в буквальном смысле этого слова) не оставляет меня даже в минуты успокоения.

Я дочитала книгу, похоронила Женевьеву в многозначительном многоточии, поставленном философски настроенным автором в качестве завершающего аккорда произведения, и, злая на Жанну, снова взялась за уборку.

Но мысли упрямо сбивались на тему суицида, и, протирая подоконник, я вдруг подумала о том, что по ту сторону окна лежат решения всех моих проблем, и там, за окном пятнадцатого этажа, есть выход в состояние «не больно».

Но мой мудрый внутренний голос, взбунтовавшийся после этих мыслей, злостно прошипел: «Перестань думать всякую чушь, а то окончательно сама в себе разочаруешься!». И я продолжила уборку, стараясь думать на отвлеченные темы. Как говорится в известном анекдоте: ну когда же меня отпустит?

Насколько всё-таки разный уровень развития у всех людей, населяющих нашу планету, в том числе у людей, населяющих мою жизнь. Задумалась сегодня об этом, сидя на работе и диктуя Жанне по телефону адрес своей электронной почты, на которую мне должны были для неё прислать материалы:

• «Си ейч», Жанна, это как будто «ч» по-английски.

• «С» как доллар?

• Нет, «с» как русское «с».

• А «ейч» это как «х» или «аш» или «джей»?

• Блин, ну ты ж учила инглиш, Жанна! – Возмущенно воскликнула я, окончательно запутавшись. – Лондон из зе кепитэл оф Грейт Британ! Лена Стогофф фэмили! Ленас фазер из э инжениа, помнишь?

• Оля, я училась сто лет назад, и ни разу со времен института не воспользовалась полученными знаниями.

• Очень плохо, Жанна! Никому об этом не говори! Здесь нечем гордиться! Ладно, давай дальше… «Олечкасав» написала? Дальше «собака»…

• В слове «Собака» «с» пишется как доллар? – Прилежно спросила Жанна.

Я захохотала так, что секретарша Светочка заглянула ко мне в кабинет и осторожно поинтересовалась: «Всё нормально?».

Я кивнула Светочке, смахивая слёзы, выступившие от истеричного смеха, и сказала в трубку:

• Жан, я сейчас пришлю тебе адрес своей электронки в sms-ке. В слове «sms», кстати, Жан, все «с», Жан, пишутся как доллар…

А ведь где-то есть люди, которые никогда не держали в руках мобильного телефона, в их лексиконе никогда не было слова «дискета» или «флешка», а словосочетание «музыка в формате MP-3» - это просто набор символов, а с другой стороны кто-то всё это … придумал, рассчитал и создал.

Какие же все мы разные!

Сегодня состоялась долгожданная встреча с Еремкой.
Я приехала к ней домой, она заварила свой фирменный чай с мятой и смородиновым листом, и я, наконец, смогла выплакаться. Я просто ревела, а Еремка – спасибо ей за это – терпеливо ждала, когда же я наплачусь и не бросалась, как другие, успокаивать меня и убеждать, что «он не достоин моих слёз».

Я умылась, и, впервые за долгое время почувствовала себя внутренне спокойной и приятно разморенной теплом, уютом и искренним состраданием, основанном не на любопытстве, а на желании помочь.

• Ну, как ты? Успокоилась? – Еремка подлила мне в чашку кипятка.

• Да, почти…

• Можешь объяснить внятно, зачем ты это сделала? – Спросила Еремка, имея в виду «зачем я ушла от Миши».

• Нет.

• Тогда ты действовала на эмоциях, но сейчас-то эмоции уже позади, и ты должна проанализировать свой поступок, и сказать мне: зачем ты это сделала. Не поняв причин, ты не сможешь сдвинуться с места…

• Мне больно об этом думать. Я стараюсь вообще гнать от себя воспоминания…

• Оля, ну что ты как ребенок, в самом деле! Будешь ждать, пока рана загноится, или отдерешь уже этот пластырь, которым ты её прикрыла, и начнем её обрабатывать…

• Ерем, мне было плохо. Всё как-то накапливалось, и свадьба – это не причина, это следствие… Как будто насытилась я этими ссорами, нервами, истериками, и не хочу их больше, но при этом трезво рассуждаю и понимаю: чтобы их не было, нужно чтобы рядом не было их источника – его. А в последних ссорах он меня даже оскорбил пару раз.

• Оль…

• Знаю, знаю я, Ерем. Рядом с нами всегда тот человек, которого мы заслуживаем, или которого мы достойны, как там правильно… Я только тебе говорю правду. Остальные думают, что Миша – Мистер Идеальный парень, и крутят пальцем у виска - какая же я дура, что упускаю такую удачу!

• Да ты всегда, сколько тебя знаю, хотела казаться правильной, хорошей и, такой безошибочно лучшей. В этом твоя проблема. Это мама твоя, конечно, услужила. Сделала из тебя смысл своей жизни, и не подумала: насколько это сложная и ответственная роль для ребенка – быть смыслом чьей-то жизни. И с тех пор ты всё время хочешь показать: видите, я хорошая, смотрите, я лучшая среди вас, нормальные люди! А ты, мам, смотри, я делаю всё так, как ты считаешь правильным, и я живу так, как большинство людей считают жить «нормально» и «правильно». И теперь ты понимаешь, что твой поступок вышел за рамки «нормального» и «общепринятого», и кучу эмоций ты тратишь на переживания по этому поводу. А ты не об этом должна думать! А с личной жизнью разбираться и – как бы тривиально это не звучало – действовать так, как велит сердце, а не нормы общественной морали!

• Я даже боюсь признаться всем, что я отменила свадьбу. Вру, что перенесла по техническим причинам… Я – слабак, да, Ерем?

• Ой, - Еремка поморщилась. – Только вот давай на жалость не дави и в жертву не играй. Люди всегда действуют так, как им выгодно. В этом нет ничего криминального, это не слабость, это «естественность».

• Что мне делать, Ерем?

• Первое - быть сильной. Второе - разобраться в себе и решить: ты хочешь его забыть или ты хочешь его вернуть? Только точно решить. Ответственно подойти к этому решению. А потом ставить цель и упорно идти к ней.

• Хочу его забыть.

• Я сказала: ответственно подойти к этому решению. Не думай о том, что будешь выглядеть глупо, или что ты совершила ошибку и её надо исправлять, или о другой подобной ерунде… Думай сердцем.

• Ты мне подсказываешь ответ?

• Я знаю ответ. И ты знаешь. Просто роди его сама. Выноси – и роди. В муках, в переживаниях, в боли, в слезах…

• Нет, ты подсказываешь мне ответ, правильный с твоей точки зрения.

• Дурочка ты… Ты в отчаянии, потому что ты – такая правильная, идеальная и нормальная – вдруг ошиблась, и все свои силы сейчас направляешь на то, чтоб замести следы, чтобы никто-никто-никто не догадался, что ты тоже ошибаешься. Но ты скучаешь по нему, ты жалеешь о своем поступке, ты любишь его – и это написано у тебя на лбу жирным шрифтом. А самое главное – ещё не поздно всё исправить, потому что он – ещё твой, весь такой несовершенный, бросающий тебя организовывать свадьбу в одиночку, ругающийся с тобой ежедневно и уже два раза – ужас-то какой – оскорбивший тебя! Но он - эта гадина, испортившая тебе жизнь, - ещё в твоей власти, и ты хочешь, черт тебя подери, вернуть её, эту жизнь, испорченную им, подонком, засранцем и сволочью!

• Я не уверена, что ты права…

• Конечно, не уверена, это же признать гораздо сложнее, чем то, что ты опять-везде-во всём-всегда права!

• Ты, Ерем, слишком категорична.

• Я просто устала за тебя переживать… Мне нельзя сейчас переживать.

• ?

-Я беременна, Оль.

• Серьезно? – Я вскочила из-за стола и бросилась её обнимать. – Ну вы молодцы, ребята! А Генка знает уже?

• Вот вернется из командировки – и узнает.

• Сколько уже?

• Седьмая неделя пошла…

• Поздравляю тебя, подруга, поздравляю от всей души! – Я растрогалась, и у меня снова потекли слезы.

Еремка отстранилась от меня и внимательно посмотрела мне в глаза:

• Я люблю тебя, как сестру. И прошу тебя, как сестру - не ломай себе жизнь. Помирись с ним, ладно?

• Ладно, - сказала я, отвела взгляд, и стала размазывать слезы по щекам.

• Ну вот и умничка, - удовлетворенно кивнула Еремка. – А сейчас я постелю тебе постель, а ты пока помой чашки и умойся. Это у нас с тобой будет разделение труда.

• Спасибо, Ерем.

• Не за что, - она одобрительно похлопала меня по спине. – Не за что, будущая крестная мамочка…

Опоздала на работу: мы с Еремкой проспали почти до полудня после бессонной ночи болтовни ни о чем. Получила выговор за пропущенную оперативку. Ну и пусть. Никогда в жизни моя работа не была мне более безразлична, чем сейчас…

• Привет.

• Привет.

• Можно войти?

• Да.

• Сегодня мы должны были пожениться, ты помнишь?

• Конечно, помню.

• Давай побудем сегодня вместе?

• Ты думаешь, всё так просто?

• А зачем усложнять…

• Сейчас два. Регистрация у нас без пяти четыре. Ты еще хочешь выйти за меня замуж? Давай просто распишемся… Мы успеем.

• Не обижайся, Миш, но я поняла, что ещё не готова. И дело тут не в тебе. Дело во мне и в том, что я…боюсь. Боюсь не справиться с ролью жены. Я же должна быть лучшей женой на свете! – Я усмехнулась, а потом пристально посмотрела ему в глаза. - Прости меня, Миш. Сможешь меня простить?

• У меня есть выбор?

• Да. Ты можешь попросить меня уйти, а можешь попросить меня остаться. Но я прошу внести в протокол, уважаемый господин судья, что подсудимый хочет остаться. Можно?

Миша улыбнулся и сказал:

• Иди сюда…

Вчера мы помирились. Поэтому сегодня я не выспалась. Всю ночь мне было жарко, неудобно и тесно, но я покорно лежала в кольце сцепленных Мишиных рук, слушала его дыхание и плавилась от счастья…

Нежность. Переполняющее море нежности. Она везде, она накрывает меня поверх одеяла и щекочет лицо. Она вкусно пахнет – едва различим запах корицы и мужского крема после бритья. Нежность материальна. Я ощущаю её на себе. Она на ощупь напоминает нежную кожу на Мишиных ладошках, которые во сне гладят мне спину. Он не отдаст меня никому.

Он не отдаст меня. Никому.

ОСА

Продолжение следует.