История его рождения

Уже с начала февраля мы стали ждать. И вот когда 3-го числа у меня начала отходить пробка – появилось беспокойство. По мере затянутости процесса беспокойство нарастало. Мои подруги любезно согласились отвести меня в консультацию, полагая, что я уже готова родить.

В консультации как всегда перестраховались и решили срочно отправить меня «болезную» в родильное отделение. Шла 37-я неделя беременности. Из «родилки» просто так никого не отпускают, и потому пришлось мне пройти определенный набор исследований и процедур. На следующее утро, когда всем стало ясно, что рожать я и не собираюсь, у меня вдруг обнаружили гестоз (токсикоз второй половины беременности) и весьма приличное повышенное давление (которое сами, между прочим, и подняли, рассказывая свои страшилки).

Младший медперсонал сочувственно вздыхал: «Теперь залечат». Мне что-то не очень хотелось быть «залеченной», и я начала сопротивляться. Для того, что бы отключиться от семичасового «курса» магнезиокапания мне пришлось: пролежать таки 3 часа на привязи, прослушать краткий курс лекций о страшнейших последствиях гестоза и сопутствующих патологиях, подписать документ об отказе от лечения.

Только после всего этого меня сподобились отключить от всех катетеров, приборов и «уток». Доказывать, что я не больна – бесполезно. Через 2 дня я написала отказ от лечения на дородовом отделении и благополучно вернулась в семью.

Прошла неделя. Пробка все еще отходила, но меня это уже не беспокоило. И вот 12-го числа в ночи я почувствовала регулярные, но не сильные схваточки. Памятуя о предыдущих (достаточно быстрых и так же начинающихся) родах мы приняли решение о поездке в роддом. Собрали детей, разбудили маму и привезли их к ней. Сами поехали по назначению. Время – примерно 5 утра. В родильное отделение с Игорем поднялись вместе (это уже традиция). Меня тщательно осмотрели и сообщили, что я не рожаю и все это предвестники и моя нервозность.

Старшая смены пристала ко мне с наиглупейшим вопросом: «С чего вы взяли, что вам пора рожать?» По ее подсчетам я должна родить не раньше 26-го февраля, и чего я вдруг панику навожу. А вот «поготовить» меня к родам надо обязательно.

Тут первым не выдержал Игорь: «Скажите, мы рожаем?.. Ах нет, тогда до свидания!» Вот с этого все и началось. Он переругался с врачами и нас (то есть меня) в срочном порядке перевели на дородовое, откуда я благополучно выписалась уже через 5 минут. Итог – бессонная ночь, чувство полного разочарования в традиционных медицинских подходах к роженицам (да и к родам в целом) и полная уверенность в том, что здесь меня больше никто никогда не увидит.

Я поняла, что с этими людьми и в этих условиях мне рожать совсем не хочется. Через свою добрую знакомую нашла опытную домашнюю акушерку, договорилась с ней и только после этого, заверившись полной поддержкой мужа, я успокоилась и стала ждать.

В ночь с 19-го на 20-е появились долгожданные схватки, достаточно регулярные и вполне ощутимые. Мы вызвали акушерку. Схватки прекращаются. Акушерка сказала, что я еще не рожаю, но, скорее всего все произойдет в ближайшие сутки. Честно говоря, мы с акушеркой не успели достаточно сблизиться (времени было маловато) и в наших отношениях чувствовалось некоторое напряжение. Она была… несколько «не в моем стиле». Тем не менее, времени на выбор не было и все шло самотеком.

Мы со Светланой (так звали акушерку), дождавшись утра, отправились на прогулку, старшие дети были в саду, муж остался дома. Прогулка – это громко сказано. Я села за руль нашего автомобиля, и мы поехали «по делам» - съездили в аптеку, посетили сберкассу и побывали в церкви.

Забавно, при моем специфичном отношении к церкви этот поход был для меня весьма результативен – я там встретила свою одноклассницу - Лену, мать 3-их детей. Она только что развелась с мужем и вернулась жить к родителям. Как всегда Лена излучала море доброты и жизненного оптимизма. В общем, о походе в храм я нисколько не пожалела.

Светлана попросила у батюшки благословения на роды и с этим мы благополучно удалились. Схваток не было. С тем и вернулись домой. Мы решили, что лучше Светлане дома ждать момента «икс». Она удалилась, но мы знали, что наша акушерка всегда на связи и при возникновении регулярных и сильных схваток приедет к нам в любое время дня и ночи.

Вечер прошел как всегда: поужинали, искупали детей и уложили их спать. Я легла примерно в полночь. Наступил 21-й день февраля. В 2 часа ночи, схватки у меня уже начались и их частота и продолжительность стремительно нарастали.

В 3 утра я уже не спала, пытаясь угадать промежутки между схватками. В 4 – села на кровати, тупо глядя на часы, и в течение получаса пыталась сообразить – стоит ли поднимать всех на ноги. Может это опять «предвестники»? На очередной схватке в «скрюченном» мозгу наконец-то родилась светлая мысль: надо записать длительность схваток и промежутков между ними. Благо, часы с секундной стрелкой, бумага и ручка оказались под рукой. Пишу:

40 – 2

50 – 2,5

60 – 2

50 – 2

60 –

45 – 2,5

60 – 1,5

50 … на этом моменте мне окончательно становится ясно – ПРОЦЕСС ПОШЕЛ и остановить его уже ничто не сможет кроме естественного родоразрешения.

В панике бужу Игоря. Задаю ему глупый вопрос: «Как ты думаешь Светлане звонить?» Игорь уходит мыть ванну. Я звоню акушерке и извиняющимся тоном сообщаю о стремительно развивающемся процессе, эпизодически прерываясь на схватках. Время уже часов 5 утра.

Светлана вызывает такси и несется к нам с другого конца города. Я тем временем выжидаю окончания очередной схватки и с помощью Игоря перебегаю в ванну. Боль стремительно нарастает и мне ужасно хочется прекратить все это, на схватках хватаю мужа, за что ни попадя, и несу панический бред. Он как может, успокаивает меня, поливает из душа мой живот и терпит.

На схватках я «пою», а вернее провываю каждую грудным голосом (не так громко получается и состояние облегчает). Светлана постоянно названивает на сотовый и пытается оценить ситуацию и скоординировать наши действия. После того, как я попала в ванну, меня интересует только мое состояние, и потому адекватно реагировать на окружение я уже не могу.

Начались потуги. Игорь вместо меня разговаривает по телефону с акушеркой, и она просит его потрогать рукой – не показалась ли головка. Он трогает меня на схватке, мне становиться еще больнее и я жутко ругаюсь. По совету Светланы сажусь на пятки, потуги сдерживаю с трудом.

Наконец в квартиру влетает Светлана и заскакивает в ванну прямо в уличной обуви, я расслабляюсь и закатываю глаза. Представляю, что в этот момент видела акушерка (я наверняка весьма несимпатично выгляжу с закатанными глазами и искаженным от боли лицом), она подумала, что я теряю сознание, перепугалась и начала брызгать на меня холодной водой.

То, что мне это не понравилось – мягко сказано. У меня просто нет сил, да и желания объяснить свое состояние, сказать, что я все слышу и нормально себя чувствую. Открываю глаза, Светлана говорит, что раскрытие давно закончилось и мне пора «надувать шарик». Я внимаю ее советам, и на схватке в воду рождается головка, на следующей - на свет выскакивает все остальное. На часах 6:17 утра.

«Кто же это такой!?» - вскрикиваю я с умилением. «Мальчик» - говорит акушерка. Я вообще-то не имела в виду пол ребенка. Малыша кладем ко мне на колено, он кашляет, пытается закричать, прыскаем в личико холодной водой и он, еще раз прокашлявшись, поднимает крик. Беру детку на ручки, крик прекращается. Я устраиваюсь в ванной поудобнее и прикладываю чадо к груди.

Этот мальчик очень похож на Таечку, такой же смугленький, черноглазый и с волосатым тельцем. У малыша кривая голова, похожа на яйцо, видимо он очень торопился выйти на свет, засиделся (в околоплодных водах был меконий – не хороший признак). Вскоре рождается послед (6:35), по словам Светланы, он имеет признаки переношенности.

Игорь все это время рядом. Он приносит и подает все необходимое. Меняем воду в ванной. Теперь можно будить сестренок, пригласить их посмотреть на братца и поздороваться с ним. Заспанные детки весьма удивлены внешним видом новорожденного, у них очень растерянные лица.

Теперь мы все вместе... ждем следующего!